– А вы классно поете!

В глазах мальчишек (лет по восемнадцать обоим, не больше) горел искренний восторг. Хотя бюстгальтер у нее сейчас без прокладок, и грудь – родного второго размера.

Она захлопнула крышку рояля и весело воскликнула:

– Ничего не поняла! Что еще за группа у вас?

Парни и доложили. Они музыканты. Коллектив свой только полгода назад создали («Почти, как я!» – усмешливо подумала Лютик). Четкого направления не придерживаются. Исполняют и рок, и соул, и даже трэш. Песни пишут сами. Уже выступали несколько раз – на студенческих дискотеках. Особой славы не снискали, но многие, когда впервые на публике, вообще проваливаются.

И от их горящих взоров, от молодого оптимизма, уверенности в стремительной и блестящей карьере Лютику стало совсем грустно. Девушка тихо произнесла:

– Ну, раз уже полгода работаете, пора диск выпускать. Увижу – обязательно куплю.

И поднялась, чтобы уйти.

Однако парни переглянулись – и решительно преградили ей дорогу.

Один из них, белобрысый, молящим тоном проговорил:

– Послушайте, как мы поем! Пожалуйста!

Второй, явно понахальней, добавил:

– А лучше сами спойте. Мы вам подыграем.

Лютик довольно улыбнулась. Молодняк явно не признал в ней звезду-«блондинку». Да и немудрено, она же сейчас в спортивном костюме и без косметики. Но все равно – ее талант оценили и попросили спеть. Хотя куратор Юрик постоянно уверяет, что она – полный ноль.

– Вы думаете, я умею петь… трэш? – тонко усмехнулась девушка.

– Вы умеете петь, этого хватит, – заверил тот из парней, что был порешительнее.

А скромняга подхватил:

– К нам, знаете, сколько девчонок приходило, когда мы солистку искали? И ни одна их них даже рядом с вами не валялась!

– А тебя мы уже взяли, – со значением завершил первый. – Без всякого кастинга.

– Хорошо вы спелись! – хмыкнула Лютик. – Прямо хор Свешникова!

Скромник покачал головой:

– Мы как раз не поем.

– Я имею в виду, убалтываете на пару классно. Наверное, вы все-таки родственники.

– Круче, – важно откликнулся светленький.

– Неужели любовники? – расхохоталась девушка.

Застенчивого тут же бросило в краску, но его более смелый напарник не смутился. Важно кивнул:

– Можно и так сказать. В музыкальном, естественно, смысле. Он – барабанщик. Я – бас-гитарист. Обязаны понимать друг друга с полуслова – и когда играем, и по жизни.

– Я знаю, – кивнула Лютик. – Для барабанщика с бас-гитаристом есть даже слово одно на двоих – когда они вместе проигрыш делают. «Матрас», кажется?

– Откуда знаешь? Неужели у тебя еще и образование музыкальное? – в притворном ужасе ахнул барабанщик.

– Тогда вообще круто! – вскинулся бас-гитарист.

– Нет, – вздохнула Лютик, – просто у меня большой жизненный опыт.

Ни за что она не признается славным парнишкам, что «замазана в попсе». Серьезные музыканты (а молодняк явно метил со временем попасть на вершину рок-олимпа) с «Блондинками» никогда в жизни не свяжутся. А ей очень хотелось послушать, на что детский сад способен. И может, действительно спеть под их игру и восхищенные взгляды.

– У вас звукач[8]есть? – деловито спросила девушка.

– Нету пока, – смутился барабанщик.

– Зато аппаратура крутая. Год копили! – кинулся на защиту группы бас-гитарист. – Я на «Стратокастере» играю. А синтезатор – вообще «Корг»!

– Ну, так тащите свои стратокастеры, джипсоны и прочие фендеры[9]! – снова блеснула Лютик.

Девушка почему-то не сомневалась: она обязательно споется со смешными, яростно юными «Парадоксами». И это станет для нее лучшей терапией. По крайней мере, на сегодняшний вечер.

* * *

Парнишки из группы «Парадоксы» на нее запали. Реально. Особенно когда девушка их собственную песню «Осенний дождь» исполнила.

Приятно, конечно. Хотя объективно – достижение совсем невеликое: молодняк, для них любая «блондинка», пусть даже с плохоньким голосишком, – уже кумир.

Лютик своим новым знакомством даже не похвасталась никому. Юрику рассказать – прибьет на месте. Врачи, если узнают, тоже наверняка взбесятся. Андрюшке можно, но тот в последнее время о музыке и слышать не хочет, сразу просит: «Давай о другом поговорим».

В общем, развела их эстрада. Изменила. Сломала… До «Блондинок» одним целым были, понимали друг друга с полуслова, а сейчас что-то треснуло, появилась недоговоренность, отчужденность… И видятся они редко – от силы пару раз в неделю. Да и где: Андрюша ее в психушке навещает!

«Ох, сломать бы, к черту, все… – мечтала Лютик. – Бросить „Блондинок“, вернуться на радио. Вечерами тусоваться с Андрюхой, а для души петь с „Парадоксами“ в скромных ДК…»

Но только изменить что-либо она не в силах. Контракт на пять лет, а штраф за досрочное расторжение – в жизни не рассчитаться…

Влипла, короче. Звезда!

Как в песне у «Парадоксов»:

Небеса раскололись, заплакали,

Сосны обняли лапами,

Звезды забыли, бросили,

Осень, снова осень…

Мальчишки, наивные, бредили о том, как будут собирать стадионы, о поклонницах, славе. Не понимали: не будет никакой славы, если в тебя деньги не вкладывают. И демо-кассету с их выстраданными песнями просто похоронят вместе с сотней других, что самотеком приходят на радио и в продюсерские компании…

Надо же, Лютику двадцать три года от роду, а мир ей уже в черном цвете видится. Или просто депрессия, как врачи уверяют?

Она почему-то не сомневалась: в больнице ее продержат еще долго. Да здесь и неплохо было: палата отдельная, врачи вежливые, режим свободный. Плюс любимое вечернее развлечение появилось: репетировать с «Парадоксами».

Но после обеда в пятницу ее вызвал заведующий отделением и объявил, что выписывает.

Девушка слегка опешила, но спорить, конечно, не стала. Тут же кинулась Андрюшке звонить, чтоб забрал.

Домашний телефон не отвечал.

На «Рок-волне» сказали, что ближайший эфир у Андрея лишь в среду.

А сотовый для него пока непозволительная роскошь.

Лютик вернулась в палату. Куда, интересно, Андрюшка делся? Да масса вариантов! Выпивает с друзьями. Отключил телефон и работает над переводом. Общается с художниками. Или в очередных игровых автоматах завис. Он же не знал, что ее сегодня домой отпустят.