Я задыхалась, впиваясь ногтями в его руки. Внезапно Аксель потянул меня в другой конец комнаты, к кладовке. Оказавшись внутри, он прижал меня спиной к стене, удерживая запястья над головой. Я тяжело дышала, и он застонал, увидев, как набухли мои груди.

– Я хочу жестко трахнуть тебя, прямо здесь и сейчас, у этой стены, la mia luce. Я жажду ощутить, как ты чертовски сильно сжимаешь мой член.

Я облизнула губы, настолько возбужденная, что ожидание становилось мукой. Сладчайшей из всех возможных, и все же болезненной. Я тоже желала того, о чем он говорил. Ощутить его внутри себя. Почувствовать, как тело пронзает будто молнией. Подобное мне доводилось испытать лишь с ним.

– Аксель… – выдохнула я и закрыла глаза. Он наклонил голову, и полные влажные губы почти коснулись моих. От него все еще пахло пивом, и короткие волоски на бороде, дразня, слегка касались моей кожи. Потом, уже не сдерживаясь, Аксель застонал и рванулся вперед, накрыв мои губы своими, его движения стали неистовыми. Они давали обещание… того, что случится сегодня вечером, когда мы останемся одни… и сможем, уже не сдерживаясь, быть вместе.

Но мне хотелось большего, как, впрочем, и всегда рядом с ним. Настойчиво просунув язычок ему в рот, я принялась ласкать его язык.

Проявив силу, которой я вовсе не обладала, Аксель с болезненным рычанием оторвался от меня. Он коснулся моего лица ладонью, кожу которой покрывала замысловатая татуировка в виде паутины, и проговорил:

– Пришли мне сообщение, когда захочешь уйти. Я буду ждать тебя снаружи. Я хочу, чтобы сегодня ночью ты была со мной.

Я лишь беспомощно кивнула. Ноги дрожали, как у новорожденного жеребенка. Высвободив руки из хватки Акселя, я поправила юбку, пригладила волосы. Все это время парень не сводил с меня жесткого взгляда. Положив руку ему на грудь, я подтвердила:

– Сегодня ночью, querido.

Когда я уже повернулась к выходу, Аксель указал подбородком на мои туфли.

– Помни, что они остаются.

Я молча кивнула в знак согласия, борясь с инстинктивным желанием упасть в его объятия и умолять взять меня прямо сейчас. Вместо этого я заставила себя вернуться в гостиную, где по-прежнему разговаривали друзья. Они не знали, что несколько минут назад я пережила один из самых эротических моментов в своей жизни с мужчиной, с которым обручилось мое сердце.

Улыбнувшись, я плюхнулась на диван рядом с Кэсс и, когда она взяла меня под руку, спросила:

– И что я пропустила?

_______________________________-

33 - Форт-Нокс – военная база США, находится почти в центре военного городка Форт-Нокс в 30 милях к юго-западу от Луисвилла (штат Кентукки). На территории базы расположено хранилище золотых запасов США, которое считается одним из самых защищенных в мире.

34 - Милая (ит.).

35 - Полностью своей (исп.).

* * *

Казалось, вечер тянулся очень медленно. Я слушала разговоры друзей, но ощущала себя будто оторванной от них. Мысленно я снова была на той кухне с Акселем. Он снимал с меня одежду. И жадно припадал изголодавшимися губами к моим губам, терзая влажным языком… И я, цепляясь за его спину, молила об освобождении.

Молли и Роум ушли через несколько часов. Молли наконец-то призналась, что не очень хорошо себя чувствовала. Ей было не по себе весь вечер. Я искренне за нее волновалась.

Наконец, когда часы пробили полночь, я поднялась с дивана, объяснив столь ранний уход тем, что с утра мне рано вставать в галерею. Отчасти это было правдой, завтра я на самом деле туда собиралась. Но сперва хотела провести время со скульптором.

Стоило мне выйти на улицу, и в мою сторону двинулась тень. Я улыбнулась, поняв, что Аксель получил сообщение. Нажав на брелок, чтобы открыть машину, я забралась внутрь. Пульс ускорился, когда дверца возле пассажирского сиденья тоже открылась. Аксель быстро скользнул в машину, выключая внутреннее освещение, и мы погрузились в темноту.

Воздух в салоне, казалось, сгустился от напряжения. Коснувшись ладонью колена, Аксель сжал мне ногу и прорычал единственное слово:

– Поезжай.

Ощутив жар его прикосновения, я облизнула губы и предупредила:

– Мне нужно забрать сумку с вещами из дома Роума. Завтра рано утром я еду в галерею, чтобы закончить установку твоей последней скульптуры. И почти все будет готово.

Аксель, касавшийся меня рукой, замер.

– Я не могу поехать с тобой к Роуму. Этот ублюдок ненавидит меня, и, если увидит нас вместе… – он замолчал. В его голосе слышалось беспокойство за меня.

Коснувшись пальцами его щеки, я проговорила:

– Просто посидишь в машине. Я зайду в дом всего на пять минут. Они с Молли все равно будут в постели. И никогда не узнают. – Я взглянула на Акселя. На лице его застыло бесстрастное выражение. Перегнувшись через сиденье, я поцеловала его в бородатую щеку и заверила: – Все будет хорошо. Никто не узнает, что ты со мной… – Я улыбнулась и добавила: – А потом ты сможешь отвезти меня в студию, где я буду полностью в твоем распоряжении. И делай со мной все, что захочешь…

Аксель обхватил руками мою голову и, притянув к себе, быстро, но жадно поцеловал. Пытаясь отдышаться, он велел:

– Тогда, черт возьми, езжай быстрее.

Со всей возможной скоростью я выехала с подъездной дорожки Карилло, и в рекордно короткое время добралась до автоматических ворот у дома Роума, где порывисто надавила на брелок, чтобы их открыть.

Каждый раз, как мы вставали на светофоре, мне приходилось бороться с собой, чтобы не подвинуть сиденье назад, умоляя Акселя трахнуть меня прямо в машине. Прежде я никогда не чувствовала подобного. Иррациональной потребности всем своим существом отдаться мужчине только лишь затем, чтобы физически оказаться к нему как можно ближе.

Ворота медленно открылись. Увидев, как Аксель вцепился в ткань джинсов на бедрах, я промчалась по посыпанной гравием подъездной дорожке и ворвалась на стоянку.

Взглянув на Акселя, я проговорила:

– Вернусь через пять минут.

Но стоило мне взяться за ручку и открыть дверцу машины, как входная дверь распахнулась. Я услышала болезненный стон Роума, и кровь застыла в жилах.

Прищурившись, я вглядывалась в темноту дома, пытаясь понять, что происходит. Внезапно из двери выбежал Роум… держа на руках безжизненно обмякшую Молли.

– ЭЛЛИ! – крикнул он, направляясь к моей машине, в голосе его звучал страх. Я выскочила наружу…

– Роум? – нервно проговорила я и заметила отразившуюся на его лице боль. Бледная Молли, одетая в длинную шелковую ночную рубашку, без сознания лежала у него на руках.

– Помоги мне! – взмолился он. – Она не просыпается! Я не могу ее разбудить!