Слова песен. Я могу спросить что-то вроде: «Придумайте слово из трех слогов, это что-то неприличное, что нельзя взять на работу. Ударение на первый слог. Дайте своей фантазии разыграться». (Мне нужно было всего два слова, но было столько подходящих ответов, что я изменила всю песню The Ukulele Anthem, чтобы вместить двадцать три из них).

Пианино. Я репетировала и писала песни в чужих домах и квартирах, я одалживала как минимум пятьдесят синтезаторов для ниндзя-концертов и репетиций. (А еще гитары, бас-гитары, скрипки.)

Подбросить до аэропорта.

Устройство для промывания носа. Я спросила, где я могу купить его в Мельбурне. Одна медсестра из местной больницы взяла его со склада и привезла в кафе, из которого я и писала. Я купила ей смузи, и мы поговорили о ее работе, о простудах, о смерти.

Один раз я попросила свадебное платье для незапланированного музыкального видео, которое я снимала во время тура по Техасу. Мне в голову пришла идея, как невеста заходит в океан в платье, поэтому я спросила, не знает ли кто хороший секонд-хенд, в который я могла бы наведаться. Вместо этого откликнулась недавно разведенная женщина, которая согласилась потратить три часа на дорогу, чтобы привезти мне свое платье. Я пригласила ее на сами съемки и поехала с ней в Галвестон, а не со своей командой. По дороге мы охотились за фатой. Нам удалось найти лишь одну, которую продавали в отделе для девичников. К ней были приклеены маленькие пластиковые мужские половые органы. Я их отклеила[32]. По дороге на пляж моя новая подруга рассказала о своем разводе (короче говоря, он был придурком). Она смотрела на съемку с причала, и я чувствовала ее взгляд на мне, она смотрела, как я вхожу в ее длинном платье в воду, и как оно покрывалось песком и пеной.

– Это было настоящим освобождением, черт возьми, – сказала она, когда съемки закончились, и мы выжимали платье на стоянке. – Спасибо.

– Нет, это тебе спасибо за платье. Оно идеальное. Мне кажется, надо положить его в пакет… оно грязное. Что ты с ним будешь делать?

– Я думала об этом, – сказала она. – Думаю, я покрашу его в голубой цвет и сделаю короче. Я превращу его во что-то, в чем смогу танцевать.

– Именно, – сказала я.

* * *

Я до сих пор сомневалась, стоит ли выходить замуж за писателя Нила Геймана.

Я была влюблена в него, это было очевидно для всех окружающих, даже если я сама этого не понимала. Я все придумывала причины, почему это была плохая идея. Наши жизни так отличались. Я бы медленно свела его с ума. Он был слишком старым. Я могла продолжать список.

Два года назад на эдинбургском фестивале я встретила музыканта Люка. Мы быстро полюбили друг друга как друзья, все немного омрачалось тем фактом, что в первую ночь нашего знакомства я убедила его поцеловать меня (и к моему удивлению я в этом преуспела), но я не знала, что он стопроцентный гомосексуалист. Он до сих пор говорит, что я единственная женщина, с которой он целовался. Я этим горжусь.

– Как долго вы с Тоддом встречаетесь? – спросила я. Мы сидели за поздним завтраком в Сиднее, и так вышло, что оба находились на гастролях. Я мучила его вопросами о его длительных отношениях и надеялась, что смогу прояснить что-то для себя.

– Около пяти лет, плюс-минус.

– На сколько лет он старше?

– На десять лет, примерно.

– Какая разница у вас в доходах? – сказала я. – Если не возражаешь.

– Она небольшая… но зависит от ситуации. Мы договорились оплачивать поровну некоторые вещи и помогать друг другу, когда это необходимо. В прошлом году я почти полгода просидел без работы, когда Тодд поехал в длительный тур в Вегас, и я поехал с ним. Было трудно, но нам удалось найти баланс.

– Тебя не беспокоит, – спросила я, – что он может, ну не знаю, всегда быть впереди тебя? Не старше. не богаче, по существу. а просто впереди с точки зрения взросления и жизненного опыта? Это ужасно, но ты не думаешь, что он может умереть? А потом ты чувствуешь себя кретином за такие мысли?

– Ну… ты же знаешь, что у Тодда ВИЧ, да?

Но я не знала. Я посмотрела на свою тарелку с тофу и почувствовала себя идиоткой.

– Господи. Люк. Мне никто не говорил об этом.

– Нет, нет, прости. Я думал, ты знаешь. Я считал, что тебе расскажут. И если тебе вдруг интересно, то я до сих пор не заразился.

Я очень тактично спросила, так как не была уверена, можно ли вообще затрагивать эту тему:

– Когда вы, ребята, узнали об этом?

– Ох, – недолго думая, сказал он. – У Тодда уже был ВИЧ, когда я его встретил.

– Что?

– У Тодда уже был ВИЧ, когда я его встретил, – повторил он.

– И… тебя это не остановило? – мне было так стыдно за этот вопрос.

– Аманда… Меня не могло это остановить. Я был влюблен в него.

* * *

А потом Энтони заболел.

Серьезно. Никто не мог понять, что с ним. Он терял равновесие, он стал плохо слышать, он стал слепнуть на один глаз. Врачи не знали, что ему сказать. У него болели икры. У него болели руки. Энтони всегда выглядел на двадцать лет моложе своего возраста и был примером здорового человека: он много ходил пешком, сплавлялся по реке на каяке, занимался йогой. Я звонила ему каждый день с гастролей, и каждый день у него находилось что-то новое, у него болела другая часть тела, случались новые приступы.

Я ужасно себя чувствовала из-за того, что рассказывала ему о своих глупых проблемах, но я знала, что он любит помогать, поэтому продолжала выкладывать ему всю свою жизнь. Мой бизнес как всегда напоминал хаос, так как количество моих фанатов росло, я попробовала работать с несколькими опытными менеджерами, которые до этого работали с известными музыкантами, но в конце концов я бросила эту идею: моя команда была урезана до трех человек, которые понимали меня. Мои доходы не были высокими и постоянными, но все шло хорошо, я могла платить всем, наверное, потому что я выступала без остановок: мои соседи по the Cloud Club не переставали шутить, что я вот уже шесть лет «беру отпуск», чтобы навести порядок в своей комнате. Я освободилась из оков звукозаписывающей компании, но я не была уверена, что делать дальше. У меня накопилась груда песен, но я не знала, как выпустить их. Нил ждал, пока его младшая дочка закончит школу в Висконсине (там он вырастил своих детей со своей первой женой), чтобы переехать куда-нибудь поближе друг к другу… возможно, в Нью-Йорк. Каждый раз, когда я приезжала в Бостон, заболевала гриппом, страдала от постгастрольной депрессии или мучительного ПМС.