class="p1">– Я знаю, что вам знакомо это чувство, – продолжил он, не глядя на меня. – Я читал ваши рапорты. Нет слов, нет столь черных проклятий, чтобы описать злодеяние, совершенное с вашим отрядом. Знайте: я был с вами честен. Я скорблю вместе с вами. О каждом из ваших соратников.

Он по-прежнему не оборачивался и вообще почти не шевелился, но по его тону я почувствовал, что это правда. Каждый слог срывался с его языка, как капля крови, падающая на алтарь. Один за другим.

– Если бы я мог предугадать, что ждет вас на Падмураке, если бы предчувствовал предательство лотрианцев… я бы не послал вас туда. Их кровь на моих руках.

Я в изумлении смотрел на кесаря, не отваживаясь произнести ни слова. Со мной говорил человек – не корона. Не олицетворение престола. Никаких «мы», только честное «я» – столь малое, но гораздо более великое.

– Они были вашими слугами, ваше сиятельное величество, – запинаясь, выдавил я.

– Были, – ответил Вильгельм, не сводя глаз с обгорелых руин в снегу. – Но я, в свою очередь, был их слугой и не справился с обязанностями.

Он растопырил ноздри и кивнул в сторону развалин:

– Это был прекрасный город. Здесь жило семнадцать миллионов человек. Теперь никого не осталось. Все потому, что я их подвел.

Следовало ли мне утешить его? Сказать, что он сделал все, что мог, и продолжал делать все, что мог?

Я промолчал.

– Ответьте мне, как можно надеяться на победу над такими демонами?

– Нужно самим стать демонами, господин, – сказал я.

Мое праздное замечание вызвало у императора усмешку, но он только сжал губы.

– Вы лучше меня знаете историю, – сказал я в тишину. – Ангелы – это демоны, сдержавшие клятву и продолжающие служить добру и истине.

– Добру и истине, – повторил император. – Верно говорите, милорд. Совершенно верно…

Он слегка, как бы про себя, кивнул и вдруг повысил голос:

– Оставьте нас!

Из зала и с балконов послышалась тяжелая поступь бронированных стражей. Оглянувшись, я увидел, как десяток гоплитов-марсиан отключили камуфляж, а справа словно из ниоткуда возник зеркальный силуэт экскувитора в белом плаще. Все они отступили и скрылись за двойными входными дверями и в коридорах верхних этажей.

В мгновение ока с нами остался только Никифор. Андрогин откинул капюшон и, выдыхая облачка пара, сел в одинокое уцелевшее кресло рядом с разбитым обеденным столом.

Император Вильгельм Двадцать Третий прислушался и, когда двери закрылись, отвернулся от окна. На нем была алая накидка с горностаевым воротником, как у Никифора. Он отбросил ее назад, открыв белые доспехи.

– Ушли? – спросил он.

– Ушли, – ответил гофмейстер, убирая палец из-за уха.

– Хорошо, – кивнул император и приблизился ко мне.

Бурные эмоции улетучились из его голоса, человек скрылся под короной. Он превратился обратно в императора, и во взгляде и душе его теперь пылала лишь озабоченность делами Империи.

– Лорд Марло, скажите, вы их нашли?

– Кого? – непонимающе моргнул я.

– Ваших Тихих, – сказал император. – Вы искали их на Колхиде. Успешно?

Я снова удивленно моргнул и мысленно вернулся в прошлое, вспоминая тот разговор, на который ссылался кесарь. Это было еще до Береники, до Анитьи. До нашего первого путешествия на Колхиду, сразу после неудачного покушения в Большом колизее, организованного принцами Филиппом и Рикардом. Давным-давно. Император спрашивал, откуда я знал о Тихих и действительно ли у меня бывают видения…

– Успешно, – ответил я, глядя ему в глаза.

Лицо императора превратилось в маску из слоновой кости. Он держался как схоласт, не выдавая эмоций, являясь образцом спокойствия.

– Рассказывайте, – потребовал он, сложив за спиной руки в перчатках и блестящих перстнях.

– Я…

Мой голос сразу же сорвался. С чего начать? С чего можно было начать? Я покосился на Никифора, перевел взгляд снова на его величество, чувствуя в груди тягучую неуверенность.

– В прошлый раз, на Форуме, мы обсуждали Братство, мериканского деймона, порабощенного правителем Воргоссоса, – сказал я, напрасно предположив, что Вильгельм перебьет меня. – Нечто в его природе… в его программе… позволяет ему видеть время так, как мы с вами видим этот зал. Тогда я рассказал вам, как заглянул в будущее и встретился там со взглядом Тихого, и о том, что Тихий вмешивался в человеческую историю со времен Бога-Императора, а то и раньше. Братство, как и я, считало, что Тихие – это народ, населявший Вселенную в конце времен. Это оказалось лишь отчасти правдой.

– Отчасти? – переспросил Никифор.

Вмешательство гофмейстера отвлекло меня, и я облизнул губы, считая в уме.

– Ваше сиятельное величество, – спросил я, переведя дух, – когда вы согласились отправить меня на Колхиду, вам было известно, что под Имперской библиотекой на Колхиде содержится другой мериканский деймон?

К моему изумлению, император резко, хрипло усмехнулся.

– Черная Земля, что вы! – воскликнул он и усмехнулся еще раз. – Лорд Марло, у вас особый талант наступать во всякое… Нет, я не знал о машине, будьте уверены! Если бы знал, то ни за что не позволил бы вам побывать на Колхиде.

Он помрачнел и спросил:

– Вы поэтому вернулись туда, прежде чем доложить мне? Агенты сообщали, что вы посещали атенеум, но были отосланы приматом. Хотели увидеть деймона?

– Что? – Я даже не постарался скрыть удивление. – Нет! Я полетел на Колхиду, чтобы похоронить и оплакать погибших. Там уже была похоронена одна из моих боевых подруг, а в атенеуме жил мой старый учитель…

Я не назвал Тора Гибсона из Сиракуз по имени, чтобы не давать повода императору и особому отделу разведки подозревать принца Филиппа Бурбона в некоем несуществующем заговоре. Я напомнил себе, что, прежде чем стать моим учителем, Гибсон был предателем.

– Я хотел найти там утешение, но мой учитель уже давно умер.

Император почти незаметно прищурился. От человека, несколько минут назад выражавшего мне соболезнования, не осталось и следа.

– О деймоне можете больше не волноваться, – сказал он. – Капелла приставила к нему часовых. Он под надежной охраной.

– Это хорошо! – без тени промедления воскликнул я, вспомнив старый корабль и больное сознание Горизонта, слабоумную реликвию древней варварской эпохи. – Так безопаснее для всей галактики, – сказал я, ощущая, что во рту пересохло, а язык едва ворочается. – Я надеялся найти там какие-нибудь документы, относящиеся ко временам Бога-Императора. Не религиозные тексты, а реальные подтверждения его особых талантов.

– Зачем? – спросил Никифор.

Я посмотрел на него свысока и сказал, не отводя взгляда от его зеленых глаз:

– Потому что узнал от Кхарна Сагары, что у Бога-Императора были видения.

Повернувшись к императору, я продолжил:

– Ваше сиятельное величество, я уже рассказывал вам об этом на Форуме. Кхарн Сагара утверждал, что Вильгельм Первый видел будущее