— Вы правы! — грустно констатировала девушка, протягивая мне заколку с прицепленной к ней скромной черненькой сеточкой даже без кружев. Я приняла подачу, покрутила ее в руках, соображая, что к чему крепить, потом с обреченным вздохом попыталась отбояриться от сего откровенно садистского предмета:

— А может, не надо, а? По мне же сразу видно, что я уроженка Темной Империи. А там в подобных вещах никто не щеголяет.

— Так то ж в Темной. У себя вы хоть без штанов ходите, а здесь изволь соблюдать правила приличия! — высокопарно посоветовал мне Айлайто, — Пойми, это просто непристойно — появляться на людях без вуали!

— Вот именно! Да я бы скорее умерла, чем вышла на улицу без сеточки или вуалетки на лице! — поспешно согласилась Инната, насмешливо глядя на мои неловкие попытки разобраться с заколкой — что тут к чему цепляется и куда свисает. — Похоже, когда скромность и стыд раздавали, ты в очереди последняя оказалась.

— Да меня там и вовсе не было, — отпарировала я. — В это время я стояла за красотой, умом и магическим талантом.

— Похоже, тебе и там немного досталось!

— Ну, как сказать… По себе судишь, да? Ведь, помнится, в той очереди ты далеко после меня пристроилась! — насмешливо фыркнула я, с обреченным вздохом приступая к освоению сего странного, невесть кем и зачем выдуманного, предмета гардероба. Вероятно, от вуали избавиться не удастся — мои спутники и так уже придержали лошадей, дабы, не приведи боги, не повстречаться с кем-нибудь, кто узрит мое лицо, не занавешенное тряпочкой. Прямо какой-то нехороший намек просматривается — неужели все жительницы Светлой Империи настолько страшны, что вынуждены прикрывать лица, дабы не распугивать своим видом лошадей и прохожих?!

Инната, не найдя такого же язвительного и уничижительного ответа, надулась, как мышь на крупу, и отвернулась, как бы пытаясь без слов продемонстрировать окружающим всю низость едущей рядом с ней темной искусницы — и вуалью с ней поделились, и относительно обычаев Светлой Империи просветили, а она ехидничает, скалит зубы и глядит нахалкой.

Мне же, при более пристальном взгляде на светлую девчонку, пришла в голову интересная мысль, которую я тут же поторопилась озвучить:

— Кстати, скромная Инната, скорее умрущая, чем покажущаяся на людях без вуали, как же так получилось, что на территории Темной Империи я тебя с упомянутым предметом не видела ни разу?

— Подумаешь! — передернула плечами девица. — У вас же там никто в вуалях не ходит, вот и я не стала возиться…

У меня просто недостало слов — я смогла лишь пожать плечами, развести руками и слегка покусать нижнюю губу, выражая этими нехитрыми движениями всю гамму обуревающих мою мятущуюся душу чувств. В связи с гениальным высказыванием светлой девчонки у меня возник только одни вопрос: чем же Темная Империя, предоставившая пропасть для морального падения, оказалась хуже светлой Иннаты, с такой готовностью в эту пропасть свалившейся?!

Возле первых же кустов, которые скромники светлые сочли достаточно густыми и развесистыми, был устроен привал, Инната удалилась в заросли, а потом вышла из них в таком виде, что у меня просто отвисла челюсть. Простенькую незаметную рубашку, в которой она щеголяла по Темной Империи, сменило нечто непонятное, широкое, висящее, как купчихин тулуп на граблях. Бриджи и сапоги остались на месте, зато поверх них был надет странный предмет, больше всего похожий на обычную, довольно широкую юбку с умопомрачительным разрезом от края подола до самой до талии. На шее бряцало ожерелье, в ушах покачивались сережки. Ну и вуаль, разумеется, куда же без нее.

Каких усилий мне стоило не захохотать истерически во весь голос при виде наряженной по местной моде светлой, ведомо только Увилле. Но, как оказалось, не смеяться надо было, а плакать — у Иннаты нашелся еще один комплект, подобных жутких нарядов, который был безапелляционно сунут мне в руки вместе с так и не освоенной мною заколкой и вуалью. Я попыталась отказаться от подобной благости, аргументируя полнейшим неумением носить подобные вещи. Куда там! То ли светлые так пеклись о моей чести, то ли просто стеснялись ехать по тракту с девушкой, облаченной, по местным меркам, вызывающе и непристойно, но они в шесть рук затолкали меня в кусты, отправив следом в качестве консультанта и помощника Иннату. Она тоже не была в восторге, но, подчиняясь приказу своего наставника, послушно помогла мне нацепить тряпки и соорудить прическу с вуалью.

Большого зеркала у меня не было. И благодарение за это Увилле — подозреваю, то, что в нем отразилось, мне бы очень не понравилось. По моему собственному предвзятому мнению, в столь оригинальных одеждах (не говоря уже об остальном, жарко в них оказалось — жуть) я была похожа не на искусницу, а на огородное пугало, шатающееся по городам и весям в поисках приработка, дабы накопить денег на приличный гардероб.

Правда, такой уж безмолвной овечкой я, конечно, не была и наряжать себя во все скопом не позволила, отстояв свои рубашку, штаны и сапоги. Но на юбищу согласиться все же пришлось, а уж без вуали, как категорично заявила Инната, она меня из кустов на всеобщее обозрение вообще ни за что не выпустит. Пришлось обряжаться в страхотье, а потом терпеть хвалебные вздохи мужской части делегации, однозначно одобрившей жуткий наряд.

Одежда и впрямь была отвратительной и очень непрактичной — юбка путалась в коленях и цеплялась сзади за каблуки, заколка казалась тяжелой, способной своей немалой массой вырвать на голове все волосы. А уж про вуаль и говорить нечего — мир сквозь нее виделся нечетким, расплывчатым, на диво поганым и неприятным. А может, он и был таковым.

— Кстати, Дивена, тебе нужно подобрать другое имя — на светлый манер, — задумчиво изрек Шерринар, когда мы, переодевшись, влезли в седла и отправились в дальнейший путь. Тут же выяснилось назначение разреза на том загадочном предмете, который я условно решила счесть юбкой, равно как и наличие под ним штанов — в таком наряде в седле-зарте сидеть было не то что так уж удобно, но, по крайней мере, терпимо, а бриджи и сапоги защищали широко разведенные, виднеющиеся в разрезе ноги от нескромных взглядов окружающих.

— Зачем это? — мигом насторожилась я. Мало ли какую гадость делегация задумала, я уже убедилась, что они только называются светлыми, а на деле по доброте и прочим положительным качествам им любой темный сто очков вперед даст.

— Слишком уж странное и непонятное у тебя имя, — спокойно пояснил мужчина, делая вид, что не замечает моего возмущенного и негодующего взгляда. — Теперь тебя будут звать Дивейно, так что привыкай.

— И что это означает? — удивилась я, не понимая причин необходимости своего переименования. Ну действительно, звучит чуть более по-светлому, а вообще-то — особой разницы, кажется, и нет.

— Это древнеэльфийский, — пояснил Айлайто, бросая странный взгляд на ромашку, которую я продолжала вертеть в руках и теперь по одному обрывала с нее жемчужно-белые лепестки.

— И каков же перевод? — еще больше заволновалась я. продолжая общипывать несчастный цветок и отбрасывая в сторону следующий лепесток.