Соблюдая предельную осторожность, мы добрались до моей комнаты. Алексей резко развернул меня к себе лицом так неожиданно, что я лбом в твёрдую грудь впечаталась, обеими руками невольно обвив его талию.

– Иди. И забудь, что видела. Ясно?

– Ясно, ясно, – потёрлась лбом о его ароматную и такую надёжную грудь.

А он… В ответ он бережно обхватил меня обеими руками, на секунду прижавшись в ответ.

– Всё, Настя, пошла, – в тоне появилась привычная холодная грубость.

Когда я отдёрнула руки, собираясь бежать, мысленно взвизгнула, заметив, как моя ладонь окрасилась в красный. Вопреки запретам, я быстро дёрнула вверх его футболку чёрного цвета и почувствовала, как мир перед глазами поглотился туманом, а голова сильно закружилась.

– Т-тебя ранили? О, Господи, – я осторожно коснулась пальцами неглубокого пореза, с которого сочилась алая жидкость. – Ножевое.

– Всего лишь царапина, – фыркнул, пытаясь отдернуть футболку обратно. – Сволочь… Всё же полоснул по печени, тварь.

– Идём, обработаю, – сама не знаю какой чёрт вынудил меня сказать эту фразу, а затем ещё и схватить Алексея за руку, потянув в комнату.

Конечно, мы не на шутку рисковали. Если Константин вернётся раньше рассвета – нам обоим головы с плеч снимут.

Димочка мирно спал в моей спальне, а мы бесшумно прошмыгнули в ванную комнату. Легонько толкнув пострадавшего спасителя на край ванной, я полезла в шкафчик за ватой и перекисью. А когда достала, почувствовала на себе настолько жадный взгляд, что аж мурашки по ногам пробежали. Так и есть! Когда я обернулась к Алексею, отметила, что он смотрел на меня излишне пронзительно, словно я без одежды перед ним стояла. В бездонно изумрудных глазах отчётливо искрилось привычное желание зверя. Ненависть там тоже мелькала. Но сегодня её было мало.

Я немного замешкалась, проглотив сухой ком, вставший поперек горла, когда Алекс одним ловким движением стянул футболку через голову, продемонстрировав идеальные прелести совершенно подкаченного тела.

О, чёрт!

В трусиках моментально стало мокро. Чтобы не потерять разум окончательно, я решила нарушить молчание.

– Кто были эти убийцы?

В положении стоя обрабатывать рану было неудобно, пришлось встать на колени, устроившись между его широко расставленных ног. Мне было не сложно, а вот Алексей от удивления даже брови выгнул, хрипло кашлянув при этом:

– Хрен его знает! Либо конкуренты во главе с ублюдком Ярославом, либо же шавки ментовские.

– Ярославом? Это тот самый яйцеголовый тип с тройным подбородком, в белом смокинге, которому твой отец меня на празднике представил?

Услышав знакомое имя, я сразу догадалась о ком идёт речь. Неприятный такой тип. Впрочем, как и мой будущий муж. С одного ада вылезли, друзья, тоже мне! Они даже бизнес когда-то вдвоём воротить пытались, но не заладилось. Повзрослев, характерами начали мериться. В итоге поняли, что разные они слишком, и каждый своей дорогой двинулся.

– Да. Ярослав Болконский – батин старый кореш. В одних пелёнках, считай, выросли, – шепнул, даже не шелохнувшись, когда я ему шипучую жидкость на рану плеснула. Меня же передёрнуло, будто всю боль на себе испытала! Будто это меня только что по печени острой сталью полоснули. – Я ему не доверяю. Словно мутит что-то дерьмовое, койот хитрый, ошиваясь рядом с отцом. Давненько они не общались. А тут вдруг как батя «ферму» свою открыл, так сразу же объявился! По-любому вынюхивает что-то. Но папик лишь отмахивается. До сих пор не может понять, что люди со временем меняются… Интересно?! И зачем я тебе это всё рассказываю? – неожиданно он руку мою перехватывает, когда я пластырь собираюсь наклеить.

Вздрагиваю. Глаза на парня поднимаю, отмечая, что его властный взгляд пьянеет, застывая на моих губах, а затем через пару секунд скользит к моей груди, которая с такого ракурса, сквозь свободно облегающий халатик, выглядит весьма заманчиво.

Наверно, это было ошибкой – приглашать его ко мне в апартаменты. Но ещё большей ошибкой было отдаться друг другу в бассейне…

Вот и сейчас не на шутку испугавшись, я узнала этот взгляд. С таким запалом обычно хищники на свою добычу глазеют.

– НАСТЯ! – громко зарычал, схватив за затылок, притянув к себе, – Зачем?

– Что? – обвила его руками в ответ.

– Настолько сильно провоцируешь?! – уточнил, обжигая мои губы пламенным дыханием.

– Не кричи. Ребёнка разбудишь.

Но он будто не слышал просьбу, давно потерял разум.

Тогда… Тогда я сама набросилась на его губы, ощущая, как на глазах моментально слёзы безысходности брызнули.

Потому что я хотела его. Хотела быть с ним. Только с ним. Принадлежать всем телом и душой… Но, как обычно, ни черта не могла с этим поделать. В этот раз контролировать себя было излишне тяжело. Разумом я осознавала, что поступаю неправильно, обрекая его и себя на опасность. Особенно после того, когда выяснила, что Алексей не родной сын Зверева.

Всё! Это в последний раз!

В последний раз я его вот так вот жадно целую, трогаю, обнимаю, дышу его выдохом, а наши сердца колотятся в унисон, соблюдая один и тот же ритм жизни. Я жадно трогаю руками его твёрдую грудь, на ощупь пытаясь запомнить каждый участок совершенного тела, одновременно лаская его сладкие губы своими. У него тоже голову разрывает от нахлынувших чувств. Парень хватает меня за талию и одним ловким движением забрасывает к себе на бедра, так, что я невольно ахаю в его рот, почувствовав пульсирующий бугор, на который он жестко насадил мою истекающую от влажного желания промежность.

Мы рехнулись…

Два бесстрашных, помешанных на друг на друге идиота, танцующих на лезвии ножа. Как только я это поняла, услышала пьяный возглас, прозвучавший по ту сторону двери:

– Настенька! Моя с-сладкаяяя… Ты с-спишь?

Я оттолкнулась от Алексея, словно ошпарилась, бросившись к раковине, чтобы включить воду на максимум, но, когда обернулась, чуть было не подавилась. Алекс, нагло ухмыльнувшись, совершенно спокойно продолжил сидеть на краешке ванной, с любопытством наблюдая за моими метаниями от одной стены к другой.

Вот и попались, любовники!

А ему хоть бы что! Он улыбается! Смешно, видите ли!

Ну, конечно. Он ведь за шлюху меня принимает, отомстить решил. Скажет, что я сама его соблазнила и в ванную затащила. Папочка поверит. Поверит, а затем по кафелю мои мозги размажет, наказывая за измену.

Словно мысли прочитав, гаденыш приоткрыл было рот, но я, к счастью, вовремя успела среагировать. Снова к нему на колени прыгнула, ладошкой хлопнула по раскрасневшимся от поцелуев губам.

– Тс-с-с! Спятил совсем?! Тихо сиди… – приказала, а сама, наверно, в огуречный цвет от страха окрасилась. И к Константину обратилась: – В душе я.

– М-м-м, х-хорошо, рыбка м-моя. А я с-спать.