возможной пародийности пьесы, ни ее чисто елизаветинской экстравагантности это не отменяет. В любом случае, Шекспир не планировал останавливаться на достигнутом, но и не спешил радикально менять жанровую направленность своего творчества.

8. «Вражды минувших дней раздор кровавый…»[212]

Хотя «Тит Андроник» был принят публикой восторженно, Шекспир не торопился снова обращаться за вдохновением к Мельпомене. Возможно, как автор он все еще чувствовал себя не слишком уверенно в жанре трагедии, или не находил пока подходящего материала для новой пьесы, или его собственное настроение не располагало к созданию мрачных произведений с печальным финалом. Середина 1590-х годов была в его творчестве самым плодотворным периодом – комедии появлялись из-под его пера одна за другой, он дописывал цикл сонетов и продолжал сочинять исторические хроники. В них тема распри, вражды, конфликта возникала уже в силу своего материала, однако она странным образом обнаруживается у Шекспира даже в комедии, хотя здесь разрешается без человеческих потерь и к обоюдному удовольствию всех участников. Это не противоречит идущим еще от Античности требованиям жанра: персонажи комедии подвергались разного рода испытаниям, зачастую незаслуженным, которые увенчивались благополучной развязкой, опять же, не всегда мотивированной логикой поведения действующих лиц. В этом комедия диаметрально отличалась от трагедии, в которой реализовывалась прямо противоположная схема. Путь главного героя начинался с точки относительной стабильности (так, Эдип в пьесе Софокла предстает перед зрителями в образе всеми чтимого царя, спасителя города; Агамемнон у Эсхила в одноименной трагедии – триумфатор, с победой вернувшийся домой), однако развитие действия ведет к необратимой катастрофе, которую герой сам вызвал своими поступками и которая приводит его к гибели, позволяющей искупить трагическую вину и восстановить вселенское равновесие.

Шекспир сохраняет традиционную для комедии схему развития сюжета, однако более тонко «аранжирует» все его элементы. Даже в самой жизнерадостной и беззаботной из его пьес всегда присутствует угроза близкой беды или смертельной опасности. Она подобна нотке горечи в бокале вина или острому шипу, скрывающемуся под нежными цветочными лепестками. Без этого трудноуловимого компонента царящее в его пьесах веселье напоминало бы лишь безудержный и бесшабашный фарс. Как правило, у Шекспира угроза направлена не только на персонажей – она как бы разлита в самой атмосфере пьесы, бросает мрачную тень на веселый и жизнерадостный мир всего произведения.

К примеру, в «Комедии ошибок» отцу разлученных близнецов угрожает смертная казнь, потому что два города (Эфес и Сиракузы) находятся в состоянии открытой вражды. Монолог Герцога, открывающий действие, описывает ситуацию, которая вполне достойна трагедии:

Вражда, раздор родились из обиды,

Которую нанес ваш злобный герцог

Купцам, почтенным нашим землякам:

Им не хватило золота на выкуп

Своих голов, и был тогда скреплен

Его декрет их кровью; с той поры

И мы к вам потеряли состраданье[213].

Сюжет комедии «Бесплодные усилия любви» (1594–1595) тоже вращается вокруг политического спора, чреватого военным конфликтом двух государств: отцы главных героев, прежний правитель Наварры и французский монарх, заключили сделку, предметом которой были крупный денежный займ и Аквитания. Принцесса и влюбленный в нее Фердинанд вынуждены выяснять одновременно любовные отношения и государственные вопросы. Оба аспекта их отношений развиваются напряженно, и в качестве сюжетного аналога deus ex machina выступает смерть отца принцессы, разрешающая политическую часть конфликта и отдаляющая по времени развязку любовной линии.

Следующая по дате написания комедия, «Сон в летнюю ночь», казалось бы, является одной из самых жизнеутверждающих пьес – и не только в творчестве Шекспира, но и вообще в истории жанра. Однако центральное событие комедии, свадьба Тезея и Ипполиты, была, с учетом мифологического контекста, одним из эпизодов продолжительной и кровопролитной войны, а сам союз афинского царя и предводительницы амазонок строился на принуждении и насилии: «Тебя мечом я сватал, Ипполита, / Твою любовь жестокостью снискал»[214]. Хотя Тезей в пьесе предстает куртуазным женихом и нежным супругом, его решение по делу Елены, влюбленной в Лизандра, кажется излишне суровым и говорит о его жесткости и бескомпромиссности: подчинение отцу, монастырь или смерть. Даже приготовления к брачным празднествам и реющая в самом воздухе чувственная томность не смягчают характер царя. Принуждение молодой афинянки к безлюбовному, вынужденному браку под страхом смерти диссонирует с общей атмосферой беззаботного веселья и предвкушения праздника. Последствия разлада в супружеских отношениях, проникновения в отношения влюбленных ревности, враждебности, взаимного недовольства показаны на примере ссоры Титании и Оберона как разрушение общей гармонии в природе и мире:

…И вол тянул ярмо напрасно; пахарь

Без пользы тратил пот; зеленый злак

Сгнил юным, усиков не отрастив;

Загон пустует в наводненном поле,

Овечьим мором сыто воронье;

Дерн, где играют в мельницу, затоплен.

И лабиринты на лугах зеленых

Заброшены и еле различимы.

<…>

Луна, владычица морских приливов,

Бледна от гнева, увлажняет воздух,

И множатся простудные болезни.

От этого разлада поры года

Смешались: седовласые снега

Лежат на свежем лоне алых роз,

А мерзлый череп старого Мороза

Увенчан, как на смех, душистой вязью

Цветочных почек; благостная осень,

Сердитая зима, весна и лето

Сменились платьем; изумленный мир

По их плодам не узнает их больше.

И это племя бед произошло

От наших неладов, от нашей ссоры.

Пасторальная идиллия оказывается иллюзорной и хрупкой, картина цветения и изобилия превращается в свою противоположность; «добрый» царь демонстрирует тиранические черты. Оберон, король эльфов, двойник или, точнее, наместник Тезея в сказочном мире, подчеркивает нравственную амбивалентность образа правителя: он своеволен, мстителен, нарушает супружеские обеты и вмешивается в судьбы смертных ради забавы. Его магический произвол в отношении влюбленных симметричен авторитаризму Тезея, освященному законом. Два правителя, не подозревая друг о друге, играючи вершат судьбы своих беспомощных подданных. Обе царицы, Ипполита и Титания, такие же игрушки в руках повелителей, как и простые смертные. Желание Оберона проучить Титанию и его способ наказать ее за непокорность и нежелание немедленно беспрекословно удовлетворять желания повелителя созвучны методике укрощения Катарины, разработанной Петруччо: дезориентировать, лишить привычных и важных вещей, выставить на посмешище. При ближайшем рассмотрении веселая комедия оборачивается драмой.

В комедии «Венецианский купец» благополучие персонажей тоже постоянно оказывается под угрозой. Один из героев переживает череду совсем не шуточных испытаний – потерю имущества, разорение, угрозу мучительной гибели. В кульминационный момент ни деньги, ни вмешательство властей, ни помощь друзей не могут отвести от Антонио смертельной опасности, и