– Узнали что-нибудь о телефонном звонке? – спросил Мейсон.

– Пока ничего, – ответил Дрейк.

– Поддерживай с ней связь. Телефонный звонок – очень важныйпункт в этом деле.

Дрейк взглянул на часы.

– Пожалуй, пойду позвоню ей, Перри. Там я считаюсь еедружком. Миссис Стаунтон так довольна своей горничной, что позволяет ейговорить по телефону с приятелем. Возможно, ей и не удастся сейчас поболтать сомной, но, похоже, сегодня обстоятельства благоприятствуют. Пойду позвоню.

Дрейк отодвинул стул и вышел в большой зал ресторана, гдестояла телефонная будка.

Мейсон обратился к Делле Стрит:

– Понимаешь, Делла, если бы в этом деле не фигурировалэлемент времени, все было бы гораздо проще.

– Что вы имеете в виду?

– Прокуратура восстановила последние часы жизни Фолкнера.Начиная с пяти часов, когда он отправился в банк, она проследила все его передвижения.Из банка он отправился в зоомагазин, оттуда – к химику, от него – домой. Там онпереоделся и поговорил с кем-то, кто ждал его на банкете. Потом Фолкнерразговаривал с Салли Медисон. Он уже очень спешил: ему надо было вымыться,побриться, переодеться и отправиться на банкет. Времени у него было очень мало,и тем не менее мне очень хочется доказать суду, что после визита Салли Медисонк нему приходил еще некто – он и выпустил в него пулю.

Внезапно Делла Стрит спросила:

– А вы действительно считаете, что пулю из аквариумавытащила Салли?

– Видимо, да. Я подозревал это еще до того, как переговорилс ней в тюрьме.

– А вы не думаете, что она сделала это для Карсона?

– Нет.

– Почему?

– Потому что Карсон не знал, что пулю из аквариума вытащили.

– Почему вы так решили?

– Потому что, по-моему, только Карсон мог сделать вторуюпопытку: выкачать из аквариума воду, опрокинуть его набок и искать пулю средиила и гальки. И сделал он это, видимо, той же ночью, когда был убит Фолкнер. Ноне будем больше об этом, Делла. Предоставим делу пойти своим чередом.

В этот момент в дверях появился Пол Дрейк.

– Есть какие-нибудь новости? – спросил Мейсон.

– Моя сотрудница сейчас дома одна. С девяти часов утра. Иконечно, она времени зря не теряет.

– Осматривает квартиру?

– Угу. И уже наткнулась на кое-какие интересные, но побочныедетали. Ничего непосредственно связанного с делом она не нашла.

– Ну а что это за побочные детали?

– Судя по всему, Стаунтон финансировал какое-то горнорудноедело Фолкнера.

Мейсон кивнул:

– Я все время предполагал, что Фолкнера что-то связывало соСтаунтоном. Иначе он не отдал бы ему на попечение золотых рыбок. Одно лишьстрахование не могло связывать их так тесно. Стаунтон упоминал об этом вскользьво время нашего с ним разговора, но подробностей не сообщил, поскольку,вероятно, посчитал, что меня это не интересует.

– Но кое-что из сообщения «горничной» меня озадачило, –сказал Дрейк.

– Что именно?

– Разговаривая с миссис Стаунтон вчера вечером, она узнала,что ночью, когда произошло убийство, у них в доме работал только тот телефон,который находится в кабинете Стаунтона.

– А она не ошибается, Пол?

– Так, во всяком случае, сказала миссис Стаунтон. Сказала,что должна была пройти в кабинет в тот вечер, когда ей понадобилось позвонитьпо телефону. Она упомянула об этом в той связи, что ей очень не нравятся рыбкив кабинете и тем не менее она была вынуждена пройти в этот кабинет. Ейнеприятно, когда они смотрят на нее своими выпученными глазками. Но один изтелефонов действительно не работал в тот вечер, и компания исправила его толькона следующий день.

– Черт возьми, Пол! Уж не думаешь ли ты, что Стаунтоноказался слишком умен и, заподозрив, что я буду наблюдать за его действиями сулицы, спрятался где-нибудь за шторой?

– Не знаю, Перри, – ответил Дрейк.

– А сколько минут вы там стояли?

– Должно быть, минут пять-шесть, – сообщил Мейсон. –Проводив нас, Стаунтон вернулся в кабинет, какое-то время задумчиво смотрел нарыбок, словно размышляя о чем-то, а потом отошел от окна и выключил свет. Мыеще какое-то время подождали после этого. Конечно, он мог и перехитрить нас. Ноя почему-то был уверен, что если он воспользуется телефоном, то сделает этосразу после нашего ухода.

– Ну, хорошо, – размышлял Дрейк. – Мы ведь знаем, что миссисФолкнер поджидала вас. И ты совершенно уверен, что это она опрокинула сосуд сзолотыми рыбками в ванной лишь за десять-пятнадцать минут до вашего приезда.

– Конечно, – ответил Мейсон. – Ведь одна из рыбок все-такиосталась жива. В сосуде остался неразбитым уголок, где сохранились остаткиводы, и рыбка какое-то время могла находиться там, а потом выпрыгнула из него.

– Но это, в свою очередь, может означать, что сосуд былразбит в тот момент, когда убили Фолкнера, то есть между 8.15 и 8.30.

– Вряд ли рыбка смогла бы прожить так долго в столь маломколичестве воды.

– Черт возьми! – воскликнул Пол. – Ты хочешь, чтобы яприобрел золотую рыбку и проделал следственный эксперимент?

– Было бы неплохо.

– Договорились. Я позвоню к себе в бюро и скажу, чтобы онивсе сделали.

Мейсон посмотрел на часы.

– Ну что ж, полагаю, пришло время возвращаться в суд. Послеперерыва на месте свидетелей, видимо, появится лейтенант Трэгг, а он ведьчеловек умный. Кстати, что связывало Фолкнера со Стаунтоном в этом горнорудномделе?

– Не знаю, Перри, – ответил Дрейк, открывая дверь в общийзал. – Но, возможно, получу новые сведения еще сегодня.

– Я просто не могу себе представить, чтобы Фолкнеручаствовал в каком-то горном деле в качестве партнера, – заметила Делла Стрит.

– Или в каком-нибудь другом, – небрежно бросил Дрейк.

Они не торопясь вернулись в зал суда. Судья Саммервиллоткрыл заседание ровно в два часа. Первым поднялся Рей Мэдфорд:

– По просьбе защиты мы выяснили историю с журналами, которыебыли найдены на полу ванной после убийства. Тщательно изучив фотографии спомощью увеличительного стекла, мы смогли уточнить детали и теперь утверждаем,что журналы лежали в таком порядке, в каком мы вручаем их сейчас защите.

Мейсон взял журналы.

– Обращаю внимание суда на тот факт, что лежащий сверхужурнал, на котором разлилось странной формы чернильное пятно, более свежий, адва других вышли в свет раньше.

– И вы находите в этом нечто странное? – удивленно спросилМэдфорд.