– Да, – снова кивнула Людмила. – Я же только что Вам это…

– А в какой клинике она проходила лечение?

* * *

Подъезжая к клинике акушерства и гинекологии, Адлер и не думал, что его зацепка создаст вокруг себя такой ажиотаж.

Прибывший на машине с водителем заместитель Куроки выглядел так, словно проделал путь до клиники бегом, за то же время, что и на транспорте.

Адлер подошел к нему, ожидая указаний.

– Где эти болваны? – спросил заместитель, поглядывая на часы.

В ответ на этот вопрос из-за угла появились еще 4 патрульных машины, наполненные вперемешку людьми в штатском и в форме. Все быстро покинули транспорт, окружили руководителя.

– Так, вы двое, – сказал Куроки, – к тыльному выходу из здания, вы – к центральному. Проверите всех, кто будет выходить.

– Как проверить? – спросил один участковый.

– Зафиксируйте информацию из документов. Если будут юлить или сопротивляться – вяжите и вызывайте наряд. Подозреваемый может попытаться скрыться. Только в проходе не стойте, ясно?

– Да, – все хором кивнули.

– Кристоф, а Вы пойдете со мной.

– Могу ли я узнать, что случилось? – поинтересовался Адлер.

– Мы проверили, Лиховская тоже находилась на стационарном лечении в этой клинике. Угадайте в каком месяце?

– В декабре?

– Да.

– Это может быть совпадением.

Куроки покосил брови.

– Кристоф, не успели Вы набрать авторитет сыщика, как тут же начали его терять. Никаких совпадений!

Из-за многочисленных статей и выпусков местных новостей, Уильям Куроки стал публичной фигурой, а учитывая строгий внешний вид и костюм, ему не хватало разве что мигалки на голове, чтобы привлечь к себе больше внимания. Следуя вперед, он старался смотреть на всех вокруг и ни на кого, в частности.

Оставшиеся у входа оперативники зафиксировали всех, вне зависимости от предлога, кто попытался покинуть больницу после появления полиции.

– Руководитель группы по расследованию преступлений майор Куроки, – официально представился он женщине, сидящей в регистратуре.

– У Вас официальный визит, как представителя власти, или Вы к пациентам? – спросила она и внимательно изучила содержимое его удостоверения, потянулась к телефону, но Куроки пресек ее действия четким одиночным: «Стоять!»

Женщина вздрогнула.

– Пани Волчкова, – прочитал Куроки бирку на ее халате. – Мне нужно срочно получить информацию о некоторых пациентах вашей клиники.

Волчкова охотно пошла на сотрудничество со следствием. Сохраняя остатки конфиденциальности, они добрались до архива.

– Так кто Вам нужен? – спросила она.

– Эльза Лиховская и Людмила Тольди. Декабрь минувшего года.

Она отыскала обе папки меньше, чем за минуту, вручила их полицейским и сказала:

– Есть еще журнал посещения, если Вам нужно. Но здесь более подробная информация.

– А какая информация в журнале?

– Только имена, даты, причины посещения и телефонные номера для контакта. Правда вот за декабрь месяц оригинал куда-то исчез, но у меня есть копия для ревизоров.

Полицейские переглянулись. Куроки почесал подбородок ногтями, зашуршала однодневная щетина.

– Куда пропал?

– Не знаю. По слухам, какой-то человек якобы проник ночью и утащил журнал, но официально мне об этом никто не сообщал. Да и кому нужен этот клочок бумаги?

– Пани Волчкова, – приготовился к выверенным вопросам заместитель. – Прошу Вас, подумайте, и скажите правду: кто из сотрудников больницы знал о том, что журнал пропал. Только честно.

– Разве что доктор Хомач…

– Это кто?

– Наш замглавврача, по совместительству гинеколог. Он интересовался этим журналом недавно и просил не распространяться о исчезновении документов.

– Он сегодня на рабочем месте?

– Да, он принимает пациентку. Освободится через 15 минут. Я могу Вас отвести прямо к кабинету, чтобы не упустить, – смекнула она.

– Пани Волчкова, Вы просто золотце!

Втроем они ознакомились с графиком дежурств доктора Хомача. Во всех известных случаях исчезновения он находился на дежурстве. Регистраторша убедила следователей, что Хомач при всей своей неприметности, не смог бы незаметно покинуть больницу даже на полчаса, но и это не исключало его из списка подозреваемых. Однако, встретившись с ним лицом к лицу, полицейские не смогли опознать в нем маньяка – щупленький мужчина, на вид не способный справиться даже с пожилой женщиной.

– Пан Хомач, – обратился к нему Куроки. – Я веду расследование об исчезновении нескольких человек, которые являются вашими пациентами. Фамилии Лиховская и Тольди Вам о чем-нибудь говорят?

Хомач покраснел. По его лицу было видно, что такого вопроса он надеялся избежать.

– Да, кажется, они были моими пациентками. Но сейчас у меня на это нет времени, – он пренебрежительно покачал головой. – Я дам Вам номер моего адвоката, с ним и поговорите, идет?

– Нужен адвокат, значит, есть что скрывать.

– Послушайте, на меня такие приемы не действуют. Извините, мне нужно идти.

Куроки превратился в столб кипящей ярости, высотой в метр-восемьдесят. Движением руки он остановил доктора и сказал:

– Я уже завтра на Вашу медицинскую деятельность добьюсь судебного запрета, если не начнете говорить. А сейчас я задам только один вопрос, – он смягчил тон, – и Вы мне должны дать один честный ответ: Вы знали, что пациенток Вашей клиники похищает маньяк?

– Не то, что бы, – замялся доктор. – Я слышал из новостей, что каких-то женщин похищают, но не придал этому значения.

– И потому Вы просили регистраторшу не распространять информацию о пропаже документов?

Хомач затрясся и помедлил с ответом.

– Ну, выкладывайте, – поторопил Куроки.

– Понимаете, есть такое понятие, как врачебная этика. Наша клиника ценится, потому что не распространяет информацию о своих…

– Уважаемый, я не знаю такого понятия, – сказал заместитель без любезности в голосе. – Зато знаю два других: сокрытие факта преступления и соучастие в преступлении. Я могу это отделение закрыть на месяц и изъять всю документацию, как вещдок. После такого вами даже бродяги побрезгуют. Сейчас Вы отправляетесь в отдел для дачи показаний. Вашу степень вины определит суд, – он повернулся к Адлеру. – Кристоф, будьте добры, препроводите доктора к машине.

– Но у меня работа, я не могу оставить своих пациентов, – возмутился Хомач.

– Будете сопротивляться – запру в камере с маргинальным контингентом на законных основаниях. Посмотрим, как после этого на Вас будут сидеть Ваши брюки.

* * *

Согласно журналу посещения, обе известные жертвы Черного человека проходили курс реабилитации после прерывания беременности. Помимо них в книге за декабрь с такой же пометкой нашлись еще 12 женщин. Некоторые из этих фамилий следователи встречали раньше – в заявлениях о бесследном исчезновении.

Близился вечер. Не теряя времени на дорогу, прямо в больнице Адлер составил список предполагаемых жертв, взяв за основу иерархии даты выписки. В глубине души он надеялся, что маньяк действует не по порядку, но все же решил начать поиски с конца списка. Под номером 14 значилась некая Миша Самсонова.