следовали львы. После этого случая ни одна тварь не трогала стада. Вот, такие здешние служители.

– Надо же, – удивился Элиль. – Как же жрец львов приручил? – спросил он у Рамзеса, но тот уже ровно сопел во сне.

Утром воины проснулись, заслышав хор. Солнце еще не взошло, но земля уже приобретала очертания. Жаворонки яркими искорками вспыхивали высоко в небе, заливаясь трелью.

Юноши умылись в источнике и отправились вслед за жрецами совершать молитву. Элиля охватил трепет, когда перед его глазами предстали величественные пирамиды – все три правильной строгой формы. Самая высокая, облицованная белым известняком, загорелась в лучах восходящего солнца. Вторая, чуть поменьше, покрытая плитами серого гранита вспыхнула холодным благородным светом, третья пирамида, самая маленькая среди этих рукотворных гор переливалась всеми цветами, так, как верхушки и основание покрывали плиты красного гранита, отшлифованные до зеркального блеска, а центральная часть была облицована известняком. Элиль замер, не смея оторвать взгляд от столь чарующего зрелища. Не могли люди такого сотворить. Столь чудесные горы под силу возвести только Богам. Он глядел на сияющие грани, и время для него остановилось. Жалкий Мир замер, превратился в прах. Вершины пирамид указывали путь в вечность. Они сами были воротами в неизведанную бесконечность. Существование их не подчинялось никаким законам. Они не состояли из мертвых камней – пирамиды жили: смотрели, слышали, говорили.

– Очнись! – вывел его из забытья Рамзес. – Я тоже в первый раз, когда сюда попал, час стоял, не шевелясь, и глазел на них. После – такое спокойствие на душе, как будто увидел, там за горизонтом жизни иной счастливый мир.

– Это так, – согласился Элиль – Они дают силу.

– Ты сейчас еще больше изумишься, когда очутишься перед ликом Отца Страха, – пообещал Рамзес.

Он был огромен! Каменный лев в спокойной, полной достоинства позе возлежал на земле. Голова его – голова человека. Глаза его – глаза мудреца. Но презрение сквозило в каменном взгляде. Полосатый платок клафт укрывал голову. На макушке – витые серебряные рога в два человеческих роста, а между ними огромный золотой круг. Холодок пробежал по спине. Вот он – Бог, решивший отдохнуть и выслушать жалобы людей.

Все повернулись не к востоку, как обычно, встречая восходящее солнце, а к западу, протягивая руки с открытыми ладонями к каменному исполину.

Золотой круг между рогов ослепительно вспыхнул, подобно солнцу, а глаза Отца Страха загорелись малиновым огнем. Жрецы затянули гимн. Элиль, не в силах выдержать взгляда огненных глаз Бога, закрыл лицо ладонями.

– Я тоже не могу смотреть на него, – признался Рамзес. – Никто не может, кроме жрецов.

Элиль взглянул на своих спутников – колесничих. Все они закрывали лица руками. Жрецы продолжали петь. Среди молящихся присутствовали еще и паломники, пришедшие со всех окраин Черной Земли. В толпе коленопреклоненных паломников раздались возгласы ужаса. Люди стали биться в припадках, извергая пену изо рта. Жрецы подхватывали их на руки и уносили.

– Тела несчастных покидают болезни, – объяснил Рамзес. – Отец Страха умеет исцелять.

Молитва длилась долго, пока золотой круг не угас и взгляд Отца Страха не успокоился. Последние слова гимна иссякли, и жрецы стройной колонной направились обратно к храму. Паломники дружно последовали за ними.

– Давай останемся, – предложил Элиль. – Я хочу подойти ближе к Отцу Страха.

– Не испугаешься? Давай! – Согласился Рамзес.

Мальчики несмело прошли по опустевшей площади к лапам льва. До чего жутко было глядеть снизу в скуластое каменное лицо. Между лап, у самой груди покоилась небольшая стела. Она представляла собой прямоугольный плоский камень со слегка закругленной верхней гранью. Поверхность испещрена иероглифами. В верхней части рисунок: правитель приносит жертвоприношение Отцу Страха.

– Смотри, – указал Рамзес на рисунок. – Эту стелу посвятил Божеству великий правитель Менхеперура Тутмос.

– Отец Страха покровительствовал правителю?

– Больше того: он помог ему завладеть венцом Обеих Земель.

– Завладеть? – не совсем понял Элиль.

– Аахеперкара Тутмос был отпрыском правителя Джесеркара Аменхотеп, но побочным сыном. Его мать Сенисенеб не носила звания Дочери Солнца или Солнечной Супруги. Она была одной из многочисленных наложниц правителя. Поэтому Тутмос не имел ни малейших прав на власть. Престолонаследие – уж больно сложная наука, – посетовал Рамзес. – Возьми меня, к примеру. Мой отец – правитель. Моя мать – Первая супруга с титулом Живущая Правдой. Но я не должен занять трон, так, как старшие братья наследуют дела отцов.

– Так, как же Аахеперкара Тутмос стал правителем?

– В то время Сет – бог красной пустыни – особенно разбушевался. Песчаные бури сожгли почти весь урожай, а Хапи становился бурым от песка. Заносило дороги. Даже с улиц городов не успевали выгребать песок. Когда бури утихли, Тутмос решил поохотиться здесь, недалеко в пустыне. Но какая охота, после буйства Сета? Животные разбежались или погибли. Даже змеи пропали. Уставший и разочарованный, он забрел к пирамидам. Решил отдохнуть в тени головы Отца Страха.

– Головы? – переспросил Элиль.

– Я забыл сказать: Отца Страха занесло песком. Одна голова торчала. Тутмос устроился в тени, а после сам не мог понять: то ли он дремал, то ли все произошло наяву. Вдруг Отец Страха тяжело простонал и повернул к нему лицо.

– Не может быть! Я бы умер на месте!

– Я бы – тоже. Но Тутмос не испугался и спросил: « Чего ты хочешь, о божество». И тогда Отец Страха ему ответил: «Взгляни на меня, присмотрись, о мой сын Тутмос, я твой отец Хармахис, и я дарую тебе владычество над моей землёй и власть над всеми живущими, если ты освободишь меня от тяжелого покрывала Сета. Узри мой подлинный вид, дабы защитить мои безупречные конечности. Меня покрыл песок пустыни, на которой я возлежу. Спаси меня и исполни всё, что у меня на сердце».

– И что?

– Тутмос привел из города рабочих. Они откопали Отца Страха. А Бог выполнил свое обещание: Тутмос стал правителем.

– Попроси и ты его, – неожиданно предложил Элиль.

– О чем? – не понял Рамзес.

– Чтобы он тебя сделал наследником.

– Ты что! – испугался Рамзес. – Его нельзя ни о чем просить. Он и слушать меня не станет. Только если сам первый заговорит.

– Но ведь с Тутмосом говорил, – настаивал Элиль.

– Отец Страха тогда первый обратился к Тутмосу и назвался Харамахисом, – возразил Рамзес. – А если ты внимательно слушал нашего наставника, то вспомни: у власти Менхеперура Тутмоса стоял недолго – всего десять разливов. А какое ему правление досталось? Постоянные войны с Нахариной, причем не самые удачные. Артадам, правитель Нахарины заставил его подписать мирный договор и оттяпал себе все северные земли чуть ли не до Мегиддо. После произошло крупное восстание в Куши и Вават. И