стабильным, надежным и приземленным, то же относится и к МКС. Являясь нашим временным домом в космосе, МКС, по сути, имеющий размеры футбольного поля конгломерат высоковольтных, громадных солнечных панелей и стратегически продуманной металлической конструкции с большими коробками электрооборудования, согласованно движущийся сквозь отрицательно заряженные частицы окружающей ионосферной плазмы: именно такова уникальная характеристика станции в космосе. Вращаясь над планетой на высоте примерно 400 км, МКС находится прямо посереди ионосферы, которая накрывает верхнюю часть атмосферы и самое начало космического пространства. Ионосфера получила такое название из-за отрицательно заряженных частиц (ионов), вращающихся вокруг Земли на этой высоте. Таким образом, как и наши дома на Земле, МКС должна иметь заземление, чтобы экипаж мог безопасно находиться в космосе.

Электрическое заземление уравновешивает отрицательный заряд положительным, выполняя роль «предохранительного клапана», который, выпуская избыток, безопасно направляет его в сторону от нас, астронавтов. Это значительно снижает риск пожара или опасного поражения электрическим током. Заземление защищает также электрооборудование от повреждения избыточным током. В наших домах на Земле опасный потенциал обычно уходит по проводу, идущему от электроприбора, к проводящему металлическому стержню и далее в грунт. Земля, как выясняется, превосходный проводник, и она настолько огромна, что может поглощать неограниченное количество электричества без изменения своего нулевого потенциала.

К счастью, есть множество различных способов заземлить электросистему, причем для некоторых даже не нужно прямое физическое подключение к Земле. Это удобно для нас на космических кораблях, ведь невозможно было бы протянуть провод длиной 400 км от космической станции до металлического стержня, воткнутого в планету внизу.

Для электрического заземления МКС мы используем оборудование, название которого напоминает чудеса техники из «Звездного пути» – блок плазменного контактора (БПК)[91]. БПК создает поток ионов и электронов, которые нейтрализуют положительный заряд и без вреда выводят его со станции в космос. Такое «заземление» МКС обеспечивает устойчивую и эффективную работу электросистем, что позволяет экипажу безопасно работать изо дня в день внутри космической станции, а также во время выходов в открытый космос.

Приземленный экипаж и заземленный космический корабль обеспечивали мне безопасность, надежность, защиту и комфорт, которые были нужны, чтобы я могла почувствовать, что МКС – мой дом в космосе. Экипаж был мне семьей. Данный опыт расширил мое понимание дома и повлиял на мое восприятие понятия «дом».

* * *

Впервые оказавшись в космосе, я всякий раз с волнением приближалась к иллюминатору, когда знала, что мы летим над Флоридой. Я считала Флориду своим домом, хотела увидеть ее из космоса.

Каждый раз меня завораживал вид чего-то нового и удивительного в облике непрестанно переливающихся светящихся оттенков Земли на фоне самой черной черноты, уходившей, казалось, в бесконечность. Этот вид всегда напоминал мне: Никки, ты на космическом корабле!

Всякий раз, как я приближалась к иллюминатору, чтобы посмотреть на Землю, не получалось «просто взглянуть». Великолепие планеты подо мной неизбежно затягивало. Я сочла необходимым устанавливать будильник на своих надежных часах OMEGA X33 (лучший будильник как на планете, так и за ее пределами, да, это не преувеличение), чтобы не забывать возвращаться к работе. Без будильника я бы, не замечая течения времени, просиживала у иллюминатора все 1,5 часа, за которые станция делает полный оборот вокруг Земли. Распахнув глаза, разум и сердце этому новому ощущению, я раз за разом была очарована тем, что видела.

Планета казалась живой.

Я словно наблюдала за Землей, нажав кнопку отключения звука. Белые клубящиеся облака урагана, движущегося по океану, выглядели мягкими и волнистыми, безобидными и красивыми. Меня поразила мысль о том, насколько иначе воспринимают этот ураган люди, оказавшиеся под его ударами.

Я лучше познакомилась с географией планеты. Научилась определять, на какой континент смотрю не только по очертаниям, но и по краскам и узорам. Я заметила крошечный остров в форме сердца в Красном море; выучилась находить изгиб реки Амазонки, похожий на профиль слона; приметила атоллы в Тихом океане, смахивающие на цепочку следов на поверхности воды; видела узоры в песках пустыни, которые выглядели точь-в-точь так, словно по ним топтались куры; любовалась ночными огнями на планете, помогающими определить, где живут люди, а где нет. Я не могла не думать о том, что Бог, должно быть, обладает чудесным чувством юмора и что наше новое восприятие планеты, подобное взгляду из космоса, наверняка не лишено цели. Пусть я и находилась на космическом корабле в 400 км над Землей, вдали от всех, кого я знаю и люблю, – и всех, кого вообще знаю и не знаю, – мне стала ясна наша подлинная взаимосвязь. Я чувствовал себя связанной со всеми и всем внизу крепче, чем когда-либо раньше, когда обеими ногами могла стоять на Земле.

Хотя мне по-прежнему хотелось почаще видеть свой родной штат, Флориду, очень быстро я стала смотреть на нее по-другому, она стала особо дорогим местом на моей родной планете. Из космоса я не только увидела, что Земля – планета, но и поняла, что эта планета – мой дом. Я пришла в восторг и ощутила смирение.

Каждый полет я оставалась приземленной благодаря тому, что смотрела в иллюминатор и ощущала связь с домом. Словно натягивался невидимый провод, соединяющий меня с «землей»[92], с Землей, с домом.

* * *

В 2015 году я стала «приземленной» по-новому, приняв непростое решение уйти из NASA. Мое следующее полетное задание не слишком сильно отличалось от предыдущих, поэтому я решила отказаться от любой возможности снова полететь в космос в качестве астронавта NASA.

О чем я думала? Я хорошо зарекомендовала себя во время полетов. Я почти привыкла находиться там, и все же интуиция подсказывала, что пришло время двигаться дальше. Я не могла принять такое решение без глубоких раздумий, поэтому задала себе ряд вопросов и постаралась найти на них ответы.

1. Важно ли для меня снова полететь в космос? Кажется, это простой вопрос, но это не так, особенно с учетом того, что полет в космос – уникальный и переворачивающий всю жизнь опыт. Но будет ли важен для меня новый полет? Непросто было откровенно ответить самой себе на это вопрос, но, наконец, я смогла четко и ясно осознать. Нет. Мой ответ – «нет». Это было важным шагом!

2. Надо ли мне и дальше выполнять ту работу, которой я занимаюсь как астронавт вне полетов в космос? 99 % работы астронавта – вовсе не полеты в космосе. Работа идет на Земле. Из 15 лет, что я была астронавтом, я провела в космосе всего 104 дня. Работа, которой мы заняты на Земле, имеет решающее значение для функционирования людей и