хотя в этой любви нет никакого исступления. Но иногда всеми, наверно, нами внезапно овладевают столь сильные желания, что продолжение жизни без немедленного их исполнения представляется совершенно невозможным…

Доработав все-таки свой день, я поехал в роскошный русский гастроном, незадолго до этого отбивший очередную попытку местного раввината завернуть его в лоно кашрута.

Зашел в сияющие стеклянные двери, миновал колбасный развал, где сервелаты и салями всех мастей и всех степеней копчености и примазавшиеся к ним всяческие окорока и рулеты источали одуряющие некошерные запахи, миновал прилавок солений с огурчиками малосольными домашними и черными маслянистыми маслинами из Марокко и оказался у рыбного отдела.

О, кисть Рембрандта замерла бы здесь в безмолвном восторге. Теплые янтарные тона развратных астраханских балыков переходили в более строгие прохладные краски сушеных лещей… почти черный тунец и вызывающе красная семга… Их было двадцать… или шестьдесят… или сто пятьдесят видов восхитительных копченых, вяленых и сушеных ихтиозавров, подобно блудницам вавилонским взывавших из-за стекол…

К тому времени я был уже довольно давно патентованным израильским специалистом в своей области медицины; давнишнее иррациональное ощущение, что денег нет, сменилось не менее иррациональным ощущением, что деньги есть и бросить иногда шекелей сорок – шестьдесят, а то и сто в пасть собственному чревоугодию представлялось грехом вполне простительным.

И тут я понял, что совершенно не в состоянии выбрать из всего этого богатства… Проклятая амбивалентность…

Прокурсировав вдоль прилавка минут пять, я в конце концов сломался и попросил томящуюся у весов продавщицу порекомендовать мне какую-нибудь рыбку… Девушка, словно сошедшая с полотна «Победительница соцсоревнования получает почетный вымпел райпищеторга», просканировала меня быстрым профессиональным взглядом и произнесла: «Вот макрель за четыре шекеля. Вам подойдет».

Экзамен по русскому языку (устный)

Тогда еще новая, американская жена Оля повезла меня в Москву знакомить со своими родными и близкими. Родные и близкие, как и в советские времена, продолжали работать, как папа Карло, так что мы общались с ними по вечерам, а днем бродили по городу.

Как-то мы зашли на ланч в открытое кафе где-то в центре. В меню среди прочего был заявлен неизвестный мне дотоле зверь – желтый полосатик, и я спросил официантку: «Девушка, а желтый полосатик – это кто?»

Она ответила довольно небрежно: «Ну, это рыбка такая копчё…», потом вдруг споткнулась на полуслове, посмотрела на меня внимательнее и добавила: «Fish».

Записи последнего атеиста

Каким-то образом мы засветились, хотя и живем далеко от ближайшего русского гетто, и к нам повадились ходить русскоязычные миссионеры свидетелей Иеговы.

Они приходят днем, когда я обычно на работе, так что обходится без кровопролития. Дверь открывает моя православная жена (тоже страдающая полной атрофией религиозного чувства) и указывает им на оставшуюся от предыдущей хозяйки мезузу, висящую последние пятнадцать лет на косяке двери вроде совершенно бесполезно. Миссионеры удаляются несолоно хлебавши. Но зато теперь мы знаем, зачем эта мезуза нужна.

Если же приключится опасность с иудейской стороны, то на кухне висит привезенная мною из Нью-Мексико икона со святым Себастьяном, покровителем поваров и кухарок.

Нет, господа, голыми руками нас не возьмешь.

Занудные мысли о медицине

Десять заповедей доктора Раскина

1. Доктор, не думай!

У пациента лихорадка?.. Ммм… я думаю, что… Не думай! Пойди и померь температуру, олух! Раздумье, а точнее, та его разновидность, которая на английском называется speculation, а по-русски, наверно, суемудрие, не заменяет такой тягомотный сбор данных.

2. Доктор, думай!

Хотя бы ради наслаждения самим этим процессом.

3. Доктор, будь стервью

Для стервей обоего пола характерно то, что они всегда получают то, что хотят. А что ты хочешь? Ты хочешь, чтобы медсестры, консультанты и администрация больницы сделали для твоих пациентов то, что ты считаешь нужным, и тогда, когда ты считаешь нужным, а не то и когда согласно их дурацким правилам. Так что не стесняйся. Цель оправдывает средства.

4. Доктор, не будь стервью!

В конце концов, никто не любит стервей.

5. Доктор, ленись!

Потрать десять минут на разговор с пациентом и его семьей сейчас, и ты сэкономишь себе часы разъяснений потом, почему болезнь развивается не так, как нам всем хотелось бы.

6. Доктор, не ленись!

Пока ты еще учишься и у тебя за спиной стоит этот нудный старший врач, иди и сделай все те ошибки, которые он уже сделал много лет назад и теперь знает, как из них выкарабкиваться. Не оставляй их на потом, когда ты будешь один-одинешенек у постели больного.

7. Доктор, занимайся своим делом!

Дорогой психиатр, пожалуйста, обрати внимание на душевное состояние моего пациента, а не только на его анализ мочи.

Дорогой терапевт, оставь, пожалуйста, паранойю и злостную симуляцию на самый конец списка возможных диагнозов, объясняющих состояние пациента. Займись первым делом внутренними болезнями!

8. Доктор, занимайся не только своим делом!

Пациент состоит не только из того единственного органа, являющегося объектом твоей специализации.

Кардиолог, не назначай очень правильную антикоагуляцию для сердечного заболевания, если пациент одновременно кровоточит из прямой кишки.

9. Здравый (в нашем случае медицинский) смысл вечен.

Доказательство (проплаченное грантами от фармацевтической промышленности и основанное на ущербной статистике) преходяще.

10. Доктор, поддерживай свое душевное благополучие!

Будь счастлив со своими решениями и пересматривай их, если не ощущаешь полного счастья.

Разрозненные мысли

В разные времена мне приходилось участвовать в разных дискуссиях о врачах. Здесь обрывки…

– Есть ли и как много таких врачей, которые любят созерцать мучения больных, ставить опасные медицинские опыты на не подозревающих пациентах и т. п.?

Я полагаю, что среди врачей встречаются психопаты в той же пропорции, что и в населении вообще, и возможно, даже в большей, уж очень у нас работа стрессовая. Но эти деформации развиваются в процессе долгой работы, а не являются пререквизитами при выборе профессии.

Я не думаю, что кто-либо становится врачом только для того, чтобы созерцать мучения. И не думаю так, потому что любой психопат (включая психопата-садиста) не в состоянии отложить удовольствие. Поэтому садист найдет какой-нибудь более короткий путь, чем шесть и более лет обучения на медицинском факультете.

Под словом «психопатия» можно понимать разные вещи, но я говорю об очень широкой области отклонений в психике – серой зоне между нормой и откровенной патологией, которая не ограничена импульсивностью, садизмом и пр.

Скажем, в молодости я был совершенно не в состоянии заговорить с незнакомым человеком (включая продавцов в магазине). Такая вот патологическая застенчивость на самом деле есть некоторая психопатия (шизоидность).

Так вот, неверно рассматривать психопатию и преступления в одном ключе.

Импульсивный психопат не каждый день режет людей, и, более того, подавляющее большинство импульсивных психопатов никогда никого не зарежут. Но зато они нахамят и собственному начальнику, и судье, и прочим совершенно неподходящим людям просто потому, что не могут остановиться.

Психопатию следует рассматривать как хронический зуд. Если у вас зудит, то вы не будете ждать, пока придете вечером домой и почешетесь в свое удовольствие. Вы будете чесаться немедленно в