* * *

Мушкетер осторожно спускался по склону, держась за ветки молодых лиственниц. Луч фонаря, которым он освещал себе путь, замер и скользнул слегка вправо.

— Блин!.. Что за черт?

Парень наклонился над бесформенной грудой, при ближайшем рассмотрении оказавшейся… телом женщины.

— Лариса! Это вы?..

Тело не подавало признаков жизни, и таксист, преодолевая страх, дотронулся до него. Неужели, труп? Этого только не хватало. Мушкетер попятился, уперся спиной в тонкий ствол дерева и провел рукой по лицу.

Женщина лежала неподвижно, к ее одежде прилипли сухие листья, травинки и хвоя. Молодой человек опустил фонарь и глубоко вздохнул. Вот, угораздило! Второй раз он попадает в неприятности с этой москвичкой. И опять на проклятом проселке.

— Что за хрень…

Он подавил желание оставить все как есть, выбраться отсюда, сесть в машину и уехать.

— Подло бросить женщину умирать, если она еще жива…

С этими словами Мушкетер шагнул вперед, опустился на корточки и пощупал пульс на руке Ларисы. Ее сердце билось, и у него отлегло от души.

Он бродил по лесопосадке, услышал хруст веток и поспешил на шум в надежде, что это Лариса. Все верно. Она и есть… Кто-то ее преследовал. Но кто?

Таксист поднялся на ноги и посветил фонариком в разные стороны. Склон, поросший молодняком, был пуст, вокруг никого. Парень более внимательно осмотрел бесчувственную Ларису. Кроме ссадин и царапин, ничего серьезного. Падая, она могла удариться обо что-то головой и потеряла сознание. Значит, она искала дом Шувалова, заблудилась и вот… теперь придется тащить ее на себе.

Мушкетер уложил ее поудобнее и похлопал по щекам.

— Лариса… Лариса… вы меня слышите?

Ее веки дрогнули и приоткрылись.

— Это я, Саня Мушкин! Я привез вас сюда… Помните?

— М-мушкин?..

— Я таксист, — объяснял он. — Ваш личный извозчик.

— А-а…

— У вас что-нибудь болит?

— Голова…

Сколько времени прошло с тех пор, как она отправилась на поиски загадочного дома, Мушкетер точно не знал. Если судить по часам, не так уж и много. А если по ощущениям… чуть ли не сутки. Лариса ушла, он остался в машине… не усидел и двинулся следом за ней. Любопытство до добра не доводит, как говорит его мама. Она права.

— Руки-ноги у вас, кажется, целы, — заявил он. — Встать сможете? Я помогу.

Ему не сразу удалось поднять Ларису. Но со второй попытки она вцепилась в него и удержалась на ногах.

— Голова кружится…

— Как вы здесь очутились?

— За мной гнались…

— Кто? — спросил Мушкетер. — Самозванец?

— Не знаю…

— Я долго ждал вас в машине, заволновался и пошел искать. Но вы как сквозь землю провалились. Я бродил по лесу, звал вас… но вы не откликались.

— Я ничего не слышала…

— Вы нашли дом?

— Убийца… — пробормотала Лариса. — Он был там… он…

— Где?

— В доме! — Она осеклась и прикусила язык. Упоминать о трупе не в ее интересах. Что сказала его невеста? Кажется… его убил связной Унгерна! Но это же бред…

— Вы были в доме самозванца?

Лариса поняла, что проболталась, и молча потрогала голову. Она сильно ударилась, когда падала. Под волосами образовалась болезненная на ощупь припухлость.

— Мне почудилось, что… в общем, не обращай внимания. Голова болит… Наверное, у меня сотрясение мозга.

— Вам в больницу надо, — всполошился таксист. — Идемте к машине. Правда, это далеко… Держитесь за меня, крепче.

— Заедем по дороге в аптеку, купим обезболивающее.

— В аптеку, — проворчал Мушкетер. — Нам бы до проселка доковылять…

* * *

Девушка, с которой Засекин встречался в сквере, была сотрудницей социальной службы. Она дала ему ключи от квартиры, чтобы он обследовал ее с помощью своего прибора.

В десять утра ученый открыл чужую дверь и оказался в типовой прихожей с подержанной мебелью. Недорогие съемные квартиры похожи одна на другую. Унылые обои, обшарпанные углы, видавшие виды вещи и въевшийся в стены запах кухни. Даже яркие абажуры и цветы в горшках не скрашивали это временное пристанище. Ничего менее загадочного невозможно себе представить.

Впрочем, большинство паранормальных явлений, наблюдаемых в Уссурийске, связаны с далеким прошлым. Эта пятиэтажка может быть построена на месте бывшего погоста, тюрьмы или упрятанных в глубине земли туннелей.

Засекин обошел комнаты, заглянул в каждое зеркало, но ничего не увидел, кроме собственного лица. Звонок сотового застал его за настройкой прибора.

— Вы на месте, Аркадий? — осведомился женский голос.

— Да. Я еще не приступил к делу, но…

— Поторопитесь.

— А что, жильцы могут вернуться? — испугался он. — Вы заверили меня в обратном. Я понадеялся…

— Всякое может случиться, — перебил голос. — Лучше не испытывать судьбу.

— Не нравится мне это слово… «судьба»! Какая-то роковая предопределенность! Словно человек сам себе не хозяин.

— Вы все-таки поторопитесь, Аркадий. Как вы будете объясняться, если вас застукают?

— Вы гарантировали мне безопасность.

— Разве в этом мире существуют абсолютные гарантии? Никто ни от чего не застрахован. Ни вы, ни я, ни все прочие.

— Тогда я умываю руки, — запаниковал «профессор». — Зачем мне конфликт с законом? Я…

— Боюсь, во второй раз я не смогу дать вам ключи.

— Что же мне делать, если вдруг…

— Выпутывайтесь, как знаете, — холодно молвил голос. — Только не вздумайте сваливать все на меня. Вы же мужчина, в конце концов.

— Да, да. Хорошо, я понял…

Засекин нажал на кнопку отбоя и вытер выступивший на лбу пот. Пора приниматься за работу. Он настроил прибор и подошел к самому большому зеркалу. Показатели были почти в норме. В зеркале отражалась часть убогого интерьера и ничего больше. Ученый разочарованно вздыхал, поправлял очки, потел и нервно поглядывал на часы. Стрелки двигались с удивительной быстротой, подгоняя его. До обеда он обязан управиться.

Прибор хандрил, Засекин злился и не услышал тихого щелчка. Входная дверь, которую он оставил открытой, медленно отворилась…

Москва

То, что Денис Ченцов принимал за ствол, упершийся ему в затылок, оказалось зажигалкой в виде пистолета.