делать, когда закончится их отпуск и они оставят нас грустить о счастливых днях, проведенных с ними.

Александр перевел взгляд на Анну:

— Вы ведь знали, каким образом пролегает путь к сердцу мужчины. Вот и результат.

Анна погрозила Александру пальцем и обратилась к Илье Григорьевичу:

— Простите, я вижу, что мы с Амалией Францевной не зря потрудились и вы Илья Григорьевич не жалеете, что отобедали здесь, а не в ресторане и не обидитесь, если я покину вас прямо сейчас. Мне нужно написать домой о том, как мы добрались, что нас встретили, приютили и у нас все хорошо.

Анна ушла и тут же компания рассыпалась, Илья Григорьевич отпросился отдохнуть, а Саша и Гриша пошли на бульвар погулять.

Арсений заглянул домой довольно поздно, как будто просто хотел убедиться, что у Анны и Гриши все хорошо, им удобно, и они ни в чем не нуждаются. Гриша уже спал, Илья Григорьевич и Анна пили чай, и Илья Григорьевич рассказывал о своей жизни. Когда Арсений появился в дверях, Илья Григорьевич взялся за чайник:

— Присаживайся, сын, мы давно тебя ждем. Ты пропустил множество прекрасных минут в этой жизни.

— Да, мне жаль. Хотел освободиться пораньше, не получилось. Надо заканчивать фильм. Сроки, понимаете ли, горят.

Илья Григорьевич ласково посмотрел на Анну:

— А у нас тут настоящая жизнь, не то, что у тебя — иллюзия.

Арсений, наконец, смог заговорить с Анной:

— Как тебе Москва, изменилась?

— Еще не успела посмотреть, почти весь день провела здесь, в вашем доме.

Илья Григорьевич не удержался, вступил в разговор:

— Анна приготовила нам потрясающий обед. Я очень давно с таким удовольствием не обедал дома.

Арсений, не отрываясь, смотрел на Анну:

— Остается вам только позавидовать. Ты еще и борщи умеешь варить?

— Сегодня обошлось без борща, — Анна тоже смотрела на Арсения и улыбалась одними глазами, — хочешь попробовать?

— Очень хочу, но только не сегодня.

Анна, как будто что-то вспомнила, спохватилась:

— Я на минуту.

Она вышла и очень быстро вернулась.

— Я написала письмо Анастасии Георгиевне, хотела спросить, как его лучше отправить?

Арсений потянулся к письму:

— Оставь его мне, я его завтра отправлю с Почтамта на Мясницкой от своего имени, до востребования.

Илья Григорьевич с удивлением слушал и смотрел на происходящее:

— Вы, как будто проигрываете сценарий к какому-то шпионскому фильму. Ты, Арсений, слишком увлекся сюжетом о пограничниках. Теперь хочешь поработать со шпионами или диверсантами?

— Нет, пожалуйста, только не это, мне бы очень не хотелось касаться этой темы. Она в наше время приобрела явно выраженный драматический окрас и совершенно лишена романтики приключений. Вот закончу о пограничниках и, надеюсь, мне поручат что-нибудь из спокойной мирной жизни. Хотя, кто знает? Но ты резонно заметил. У Анны есть небольшой секрет, который мы стараемся сохранить, просто ей бы не хотелось, чтобы в Саранске знали, что в Москве она остановилась в нашем доме.

Илья Григорьевич улыбнулся:

— Ее можно понять. Есть резон постараться сохранить это в тайне.

Арсений посмотрел на часы и засобирался:

— Ну, тогда я пошел. До завтра, постараюсь появиться у вас пораньше. Спокойной ночи.

На следующий день и в последующие дни Арсений заходил домой также вечерами, слушал рассказы о том, где Анна и Гриша успели побывать. Днями Анне и Грише поочередно составляли компанию Илья Григорьевич и Саша, которому не слишком большая загрузка в театре позволяла освобождаться в первой половине дня. Арсений спешил завершить работу над фильмом, и через неделю у него это получилось, появилось больше свободного времени.

Отпуск подходил к концу. В эти дни много гуляли втроем, бродили по бульварам, побывали в Парке культуры, Арсений с Гришей испытали себя почти на всех аттракционах, стреляли в тире, а когда вышли на набережную, Гриша увидел, проплывающий мимо водный трамвай, по его лицу было понятно, что очень хочется и на нем прокатиться. С этого дня прогулки на водных трамваях стали регулярными, добрались даже до Кунцева, там оказался прекрасный песчаный берег, жаль, что наступила осень, стало прохладно, и искупаться уже не пришлось. Это было хорошее время, но отпуск заканчивался, и наступило время решать: что делать дальше?

Анна, да и Арсений заметно нервничали, от Анастасии Георгиевны не было внятных сигналов о том, что происходит в театре.

Анастасия Георгиевна в письмах сообщала, что несколько раз заходила к директору, разговаривала со Светланой, но задавать прямой вопрос о том, как продвигается «театральное дело», она не решалась. Участковый Василий Андреевич тоже ничего конкретного сказать не мог. Говорил, что работа идет, личные дела просматривают, но имена главных фигурантов дела еще не названы.

Для Анны все, что она читала в письмах, не было ясным сигналом к решению как поступить, возвращаться в Саранск или нет. Письма говорили лишь о степени опасности этого возвращения, для нее самой и для судьбы ее Гриши.

Она была благодарна Арсению и его отцу за то, что они дали, еще одну возможность встретиться с дорогим ей городом, ощутить немного счастья от общения с приятными добрыми и интеллигентными людьми. Ей нравился Арсений, может быть больше чем нравился, ей казалось, что она ему тоже далеко не безразлична, но за все эти почти уже три недели он ни разу не заговорил о том, что могло решить их общую судьбу. Что-то его сдерживало, но что же? Анна не могла представить, что это могло быть связано с ее положением и происходящим в театре. Нет, это не то. Зная, что происходит, он приехал, чтобы быть рядом и защитить их с Гришей. Значит, что-то другое. Может быть, есть другие препятствия, о которых ей неизвестно, ведь она о нем так мало знает. Если так, значит, нужно будет возвращаться в Саранск, а что будет дальше?.. Что будет, то будет.

Арсений, так же, как и Анна, внимательно следил за перепиской, для него было так же важно, как развиваются события в театре и то, к чему ведут эти события. От этого во многом зависит будущее Анны и Гриши — это важно, но не главное. Главное, это отношения с Анной. Они не так давно знакомы и с первой встречи все его мысли о ней, она заняла почти все пространство в его голове и сердце. Он сделал решительный и очень правильный шаг, пригласив ее с сыном спрятаться на время в Москве, она согласилась и это означает, что она ему доверяет и согласна принять его помощь. Вполне вероятно, что это всего лишь стремление найти выход из сложной жизненной ситуации, и