их москвичи. Гриша никогда прежде не видел такой суеты и толчеи и смотрел вокруг широко открытыми глазами.

Арсений поймал такси, погрузил узлы и сумки в багажник, усадил Анну и Гришу в машину и они поехали. Когда по кругу объезжали площадь, Анна, наконец, очнулась и стала рассказывать Грише об этом примечательном для Москвы месте:

— Эту площадь издавна в Москве называют Каланчевской, здесь, когда-то, давным-давно стоял красивый царский дворец, а над дворцом была построена высокая дозорная башня, люди, которые жили неподалеку, называли эту башню — каланча. Она была очень заметна, потому дворец и все, что его окружало стали называть Каланчевскими. Дворца уже давно нет, а название сохранилось.

Арсений, сидевший на переднем сиденье, попросил водителя остановиться возле Ленинградского вокзала, повернулся к Грише и продолжил рассказ Анны:

— Посмотри на это здание — это вокзал, с него люди уезжают в город Ленинград, поэтому его называют Ленинградским. Видишь? Над вокзалом башенка с часами, она похожа по форме на пожарную каланчу. Говорят, что как раз на этом месте стоял дворец с дозорной башней, о котором тебе рассказала мама, и эта башенка напоминание о том старом дворце, — Арсений вздохнул и перевел взгляд на Анну, — а площадь эта теперь называется Комсомольской.

Они поехали дальше, водитель заворчал и попросил больше не просить останавливаться по дороге.

Анна поинтересовалась у Арсения:

— Так все-таки, куда ты нас везешь?

— Мы едем ко мне домой, на Покровку.

Анна задумалась. Покровка — памятное место, друзья Андрея любили эту улицу и все переулки, примыкающие к ней. Николай, близкий друг, часто приглашал ее и Андрея съездить туда. Они вместе гуляли по бульвару, бродили в переулках, Николай рассказывал им о своем первом опыте самостоятельной жизни в этом городе. Где теперь Андрей? Что с ним, жив ли? Что с Николаем, Лизой и детьми, что с Иваном Андреевичем? Как получить ответы на эти вопросы? Да и возможно ли? Может, не стоило сюда приезжать? Жили бы с Гришей в Саранске. Там другая жизнь под другим именем, с другой, ставшей любимой работой, а здесь все напоминает о прошлом, безвозвратно ушедшем.

Дорога была не очень долгой, машина остановилась, и Анне пришлось отвлечься от нахлынувших грустных воспоминаний. Они остановились перед аркой длинного в несколько этажей дома. Арка была перекрыта металлическими воротами. Арсений вышел из машины и тут же возле ворот возник человек в белом фартуке, он поклонился и приготовился отворять ворота, но Арсений его остановил:

— Не стоит, Айдар. Мы не будем заезжать, пройдем через проходную.

Айдар еще раз поклонился, перенял у водителя узлы и первым прошел через проходную рядом с воротами. За проходной с воротами и темной аркой был небольшой внутренний дворик. Дворик освещался единственным фонарем, мерцающим тусклым светом, справа от фонаря был подъезд, к нему и направился Айдар. Арсений шел следом и держал за руку Гришу, он обернулся к Анне:

— Вот здесь я и живу. У нас с отцом две комнаты, они изолированы, я вам освобожу свою, сам пока перееду к Саше, он живет здесь неподалеку. Думаю, вам будет удобно. Уверен, с отцом вы подружитесь, он музыкант и очень общительный человек. В квартире живет еще одна старушка, очень тихая и славная.

Анна шла молча, слушала Арсения, и ей было приятно подчиняться всему, что он говорил, предлагал и делал.

Арсений позвонил в дверь.

— Это, чтобы не застать отца врасплох. Он о вас еще ничего не знает.

Через минуту дверь отворил отец Арсения, он оглядел пришедших и не смог скрыть своего удивления:

— Здравствуйте, сударыня! Здравствуйте, молодой человек! И ты, сын, здравствуй! Оставь вещи здесь, Айдар, спасибо.

Айдар поклонился, принял от Арсения небольшую благодарность и удалился.

Отец Арсения жестом пригласил гостей пройти в квартиру. Они прошли в одну из комнат, Гриша с интересом посмотрел на стоявшее у стены пианино.

— Я надеюсь, Арсений, наконец, представит меня гостям, — он усадил Гришу и Анну за круглый стол, — Арсений так спешил, когда уезжал, что даже не сказал, куда едет, к кому и зачем.

— Теперь будет время все рассказать, — Арсений присел рядом с Гришей и показал ему на отца, — это Илья Григорьевич, мой папа, он очень любит музыку, умеет играть на пианино, вон оно у стены, еще он играет на скрипке и некоторых других инструментах. Мы его попросим, он нам обязательно поиграет, но не сейчас, а то уже поздно, не станем беспокоить соседей.

Арсений обменялся взглядами с Анной и продолжил говорить, держа за руку Гришу:

— А это Гриша, он очень хотел побывать в Москве и повидаться со своим другом Сашей Гавриным, с которым они подружились во время гастролей его театра в Саранске.

Арсений перевел взгляд на Анну:

— Гришина мама — Анна Леонидовна, мне выпала честь и большая удача познакомиться с ней во время моей мордовской экспедиции и я рад представить тебя ей и просить оказать ей внимание и заботу во все то время, пока она с Гришей будет жить здесь в нашем доме. Она, как и я, режиссер, служит в Саранском театре, теперь получила отпуск, и я пригласил ее с сыном побывать в Москве.

На лице Ильи Григорьевича явно читалось изумление:

— Конечно-конечно, милости просим, вы, Анна Леонидовна, и ваш сын Гриша, безусловно, украсите наше существование в этом доме.

Несмотря на доброжелательный тон, он продолжал вопросительно смотреть на своего сына:

— Главное, чтобы Анне Леонидовне и Грише было удобно.

Арсений улыбнулся и попытался успокоить отца:

— Я уступлю свою комнату, а сам поживу у Саши. Кстати, мне бы надо его предупредить, а то он еще ничего об этом не знает. Пойду ему позвоню.

Арсений вышел в прихожую к телефону, а Анна с тех пор, как попала в этот дом, впервые заговорила:

— Мне очень неловко. Наше внезапное появление может нарушить ваш привычный распорядок жизни, боюсь стеснить вас. Арсений так настойчиво приглашал нас поехать в Москву, что я не успела подумать о том, что это может причинить кому-то неудобства.

Илья Григорьевич рассмеялся:

— Молодец Арсений. Очень редко вижу своего сына решительным и непреклонным. Думаю, вас не так просто убедить совершить необдуманный поступок, и если ему это удалось, я очень рад за него.

Арсений выглянул из-за двери:

— Это за кого ты так бурно радуешься, отец?

— За тебя, мой дорогой, и за себя, потому что у меня вдруг появилась такая милая соседка, да еще с таким замечательным сыном. Теперь мне будет совсем не скучно проводить эти бесконечные дни, и я