Я быстро, но при этом стараясь не скакать с одного на другое, рассказала обо всё, что видела в последнем зеркале.

— Бред какой-то, — фыркнул Светозар. — Во-первых, я совершенно точно жив, думаю, это ни у кого сомнений не вызывает. Во-вторых, оборотень без проблем отличит живого от мёртвого, да и мама, пусть и со спящим даром, всё равно чувствовала моё состояние.

Святогор и Ягодор переглянулись, староста гулко кашлянул, бороду пригладил:

— А мог ты, кхм, скажем так, на время оказаться за гранью?

Светозар подумал немного:

— Ну, мог, наверное. Но даже если и так, даже если мои родители почувствовали мой уход, дед бы обязательно сообщил им о том, что я выжил. Вернулся.

У меня от нехорошего предчувствия тоскливо засосало под ложечкой. Разумеется, Святополк Храбрович сообщил бы о том, что внук жив, если бы… Если бы ему самому не было выгодно утаить подобные сведения. Согласитесь, для деда всё сложилось наилучшим образом: внук безраздельно принадлежит ему, нелюбимый зять ни на что не претендует, потому как искренне уверен в смерти мальчика.

— Свет, а тебе дед никакие магические потоки не переплетал?

Я даже пальцы скрестила, моля всех богов разом, чтобы моя страшная догадка оказалась всего лишь игрой распалённого воображения. Увы, чуда не получилось.

— Переплетал. Ещё в больнице, сразу же, как я очнулся. Он сказал, что это поможет мне окрепнуть. Он даже имя мне изменил, сказал, что это не обходимо, чтобы тьма не утащила. Смешной он у меня, вроде бы опытный некромант, а в приметы верит.

Да нет, Святополк Храбрович совсем не смешон. И потоки он переплёл, да и имя сменил отнюдь не следуя приметам, а для того, чтобы родители не смогли почувствовать своего сына. Ведь с изменённой магией, да ещё и подкреплённой другим именем, связь Светозара с его родителями совсем ослабевала, а после того, как ещё и внутреннего зверя заглушили, шанс, что родители почувствуют своего сынишку и вовсе сводился к нулю. Так вот, о какой вине намекал Святополк Храбрович, когда направлял меня к Свету! Ну, интриган старый, попадись ты мне только!

Святогор толкнул меня в бок, шепнул негромко:

— Сень, ты думаешь о том же, о чём и я?

— Народ, а меня в свои глубокомысленные размышления вы посвятить не хотите? — Светозар улыбнулся, но мы его весёлость не разделили, сидели насупленные, отводили взгляд. — Вы же не думаете, что дед специально меня за грань отправил, чтобы мои родители решили, будто я умер?

Всеведа насторожилась, словно собака, след почуявшая:

— А он мог?

— Чисто гипотетически, — Свет нарочно выделил последнее слово, — да. Только мерзко это, он на такое никогда бы не пошёл.

— А любовной магией твой дед владел?

Да, каюсь, не утерпела, решила поставить ещё один кусочек картинки на место. Просто такой мощный приворот, способный даже семейного оборотня опутать, сделать может только сильный маг, умеющий управляться с тьмой.

Светозар плечами пожал:

— Естественно, ей все некроманты владеют.

Ну вот, как говорится, что и требовалось доказать. Только что мне теперь с открывшейся правдой делать, может, похоронить в песках забвения, не марать светлый образ деда в глазах Светозара?

— Верни его, — простонал над моим ухом тоскливый женский голос.

Я вздрогнула, оглянулась, успев уловить смутный силуэт, с бесконечной нежностью и тоской склоняющийся над некромантом. Так вот, кто была та женщина, затянувшая меня в воронку: матушка Светозара. Её любящее сердце не обманули ухищрения Святополка Храбровича, отчаянная, шальная, вопреки всем доводам и даже голосу самого разума надежда продолжает жить и ждать встречи с сыном. И если я промолчу о своих догадках, то убью эту надежду, а вместе с ней и матушку Света. А я на такое не готова. Светозар должен знать правду. Да, ему будет больно, непросто, но как говорят, целители, неправильно сросшиеся кости нужно ломать и собирать заново, иначе человек так калекой и будет. Я глубоко вздохнула и выпалила, словно в омут ледяной кинулась:

— Светозар, тебе нужно поговорить с дедом.

— О чём?

Об особенностях разведения роз, блин, о чём же ещё! Я метнула в недогадливого некроманта короткую молнию, которую тот машинально отразил, глубоко вздохнула и тоном терпеливой мамочки, чьи нервы крепостью могут поспорить даже с корабельными канатами, ответила, честно стараясь удержать при себе мнение о старом интригане Святополке Храбровиче:

— О том, что произошло. Уверяю тебя, ему будет, что тебе рассказать.

Светозар моей серьёзностью не проникся, хмыкнул только:

— Умеешь ты интриговать. Только, Сень, что бы ты себе ни придумала, это неправда. Я знаю деда, он меня вырастил, он не способен ни на обман, ни на подлость.

Как в таких случаях говорит моя бабушка: «Твоими бы устами да мёд пить». Я не спорила, не дерзила, лишь смотрела на Светозара выжидательно-требовательно. Взгляд сей был многократно отработан на моих одногруппниках, срабатывал всегда и со всеми, в этот раз тоже осечки не дал. Светозар устало махнул рукой, признавая, пусть и неохотно, собственное поражение:

— Ладно, мрак с тобой, проведу я обряд вызова духа. Через десять дней только.

— А почему так поздно?

Лично я считаю, что все вопросы нужно решать сразу, не откладывать даже неприятные дела в долгий ящик. Светозар, как мне казалось, такой взгляд на жизнь тоже разделяет, ну, не похож он на труса, бегающего от правды!

— Раньше не получится, я и так два раза тьму призывал, резерв на нуле.

Я посмотрела на непривычно притихшего Святогора, на впитывающую каждой вздох Всеведу, чьи глаза так и блестели от непролитых слёз, на насупленного старосту. Что ж, десять дней — срок небольшой, да и рисковать жизнью Светозара я не стану, никакая истина того не стоит.

— Вот и ладно, — Ягодор гулко прихлопнул ладонью по столу, тот аж задрожал мелко, — ты, Светозар, силы накапливай, восстанавливайся, стало быть. Ну, а мы все поузнаём о семье твоей, как они живут-могут, почему тебя не навещали да так долго не искали. Всё со мной согласны?

Все разом кивнули, преданно глядя на старосту.

— Вот и добро, — мужчина скупо улыбнулся, из-за стола поднялся, потянулся, плечи расправляя. — Да, последнее: настоящее-то имя у тебя какое?

Светозар чуть заметно поморщился, на нас со Святогором глянул быстро, словно насмешек опасался:

— Элеор. В переводе с языка Западного Камелота будет Светозарный. Дед практически ничего и не менял, меня с детства Светом зовут.

Элеор. Я покатала новое имя на языке, примеряя его к звериной ипостаси некроманта. А что, вполне подходит, в меру строго, мужественно и просто, лично мне очень нравится.

— Пойдём мы, —