— Ничем особенным. Только что отправила твои проклятые цветы.

— Да, это было бы здорово!

— Знаешь, это смешно. Притворяться, будто я мужчина.

— Тогда увидимся. Пока!

Последняя фраза была сказана тихим и страстным голосом, подразумевающим встречу с шампанским, в кровати под балдахином. Это серьезно.

— Созвонимся позже. Пока.

Секунду я пристально смотрю на телефонную трубку, не веря своим ушам. Она все-таки сделала это. Сделала вид, будто ей звонит мужчина. Я вздыхаю. Она знает, как поступать, и я не вправе судить ее, особенно с моим опытом взаимоотношений с мужчинами. Я иду к дивану с целью провести на нем выходные.

В понедельник утром я еду в полицейский участок. Тристан ведет себя хорошо, и даже синяк у меня под глазом заметно уменьшился, так что солнцезащитные очки, ставшие моим неотъемлемым аксессуаром, больше не нужны. Сейчас я выгляжу так, будто у меня под глазами темные круги. Точнее, под одним глазом. Но нет ничего, что нельзя было бы скрыть половиной тюбика тонального крема. Выходные прошли хорошо, но, честно говоря, я рада, что они закончились. Нам с Беном было тяжело вместе, но я думаю, что это нормально в свете последних событий, и скоро у нас все наладится.

Сегодня замечательный день, и даже городская толкотня и суета кажется мне мирной и спокойной. Я паркуюсь, ставлю Тристана на ручной тормоз, беру сумку и ноутбук.

Поднимаясь по ступенькам, вижу стоящего в дверях Джеймса.

— Поворачивай обратно!

Я останавливаюсь и смотрю на него:

— Зачем? Что случилось?

Он выглядит подавленным и сердитым одновременно:

— Еще одно ограбление.

Я замираю от неожиданности:

— Не может быть! Снова Лис?

— Возможно. Ограблен антикварный магазин.

Он проходит мимо, оставив меня стоять с открытым ртом.

— Идем к стоянке. Кстати, я видел по телевизору твое интервью, — кричит он, обернувшись.

Он улыбается, но мне сейчас не до этого, я поглощена новым ограблением. Решительно перекидываю сумку через плечо и быстрыми шагами иду за ним.

— Это уж слишком. Я имею в виду антикварный магазин, — задыхаясь, говорю я.

— Да. Нам только что позвонил хозяин. Должно быть, ограбление произошло в один из выходных дней. Давай, я понесу, — говорит он, забирая у меня сумку с ноутбуком.

— О, спасибо.

— Полицейские уже ждут нас на месте. Слава Богу, на этот раз никто не пострадал.

— Возможно, он испугался, ударив по голове мистера Уильямса, и решил, что магазин будет ограбить проще.

— Может быть.

— Господи, это уже четвертое ограбление за две недели.

— Да, это меня и беспокоит.

— Что ты имеешь в виду?

— Дело в том, что если ограбления совершаются с такой интенсивностью, это обычно означает, что преступник запланировал лишь несколько грабежей. Через некоторое время он заляжет на дно, и мы уже никогда не найдем его.

Мы подходим к нашему серому автомобилю. Джеймс усаживаясь за руль и вручает мне листок бумаги:

— Здесь написано, как доехать.

Мы выезжаем из подземной стоянки. Я лезу в сумку за телефоном.

— Хочу позвонить Винсу. Пусть он ждет нас там.

— Хорошо.

Я даю Винсу точный адрес, откидываюсь в кресле и пристегиваю ремень.

— Как прошли выходные? — спрашивает он.

— Как обычно, — говорю я, добавив про себя: «Только отправила в обманных целях букет цветов и притворилась мужчиной ради своей лучшей подруги, чтобы заставить ее парня жениться на ней. Атак, все как обычно».

— А как твои выходные? — спрашиваю я.

— Свадьба. Нужно уйму всего сделать.

Кажется, что упоминание свадьбы производит гнетущее впечатление на нас обоих. Из задумчивости меня выводит нетерпеливый взгляд Джеймса.

— Так, куда теперь? — спрашивает он, когда мы доезжаем до поворота.

Проклятая капуста! Бумажка с указанием направления? Я нервно смотрю на зажатый у меня в руке листок. Не слишком во всем этом разбираюсь. Я иногда не могу понять, где лево, где право, но, поскольку детективу Сэбину всегда удается заставить меня чувствовать собственную бесполезность, я не отваживаюсь признаться ему в том, что с ориентацией у меня беда.

— Э… так, нам нужно выехать на Ричмонд-роуд, а затем в Клифтон, — уклончиво говорю я.

Он сворачивает в сторону Клифтона, давая мне пару минут на попытку разобраться в его почерке и выяснить дальнейшее направление. Чтобы отличить лево от права, я незаметно приподнимаю руки и, растопырив указательный и большой пальцы, делаю букву Л. «Л» значит «лево».

— Куда теперь?

— Э, сейчас посмотрю.

Спокойнее, не нужно так волноваться. Надо сконцентрироваться. Мы проезжаем нескольких поворотов, и наконец я замечаю тот, что нам нужен.

— Поворачивай! — кричу я.

— Куда?

— Э… налево. Нет-нет, направо.

Слишком поздно. Мы пропустили поворот.

— Ты не могла бы предупреждать меня заранее? До того, как мы проедем мимо?

— Было бы хорошо, если бы ты ехал чуть медленнее, — решительно отвечаю я.

Мы смотрим друг на друга. Этот человек ужасно нетерпим. Нарушая правила, мы разворачиваемся посреди улицы и едем обратно.

— Так влево или вправо нам нужно повернуть?

— Вправо, — уверенно говорю я.

Но мы же развернулись!

— Нет! Влево! Я имела в виду влево!

Джеймс нажимает па тормоз, и машина с визгом останавливается у обочины.

— Господи! Так вправо или влево? И что у тебя с руками?

Я молчу, стараясь что-нибудь придумать, чтобы прояснить ситуацию. Проблема в том, что в голову ничего не приходит. Смотрю па свои руки, может быть, они подскажут мне ответ. Но они не расположены к общению. Придется сказать правду.

— Не могу сообразить, где лево, где право, — тихо говорю я.

Ну и денек! Джеймс молчит. Ожидаю взрыва гнева, но, к моему удивлению, ничего не происходит.

— Пересаживайся. Ты поведешь, а я буду говорить, куда ехать.

Он выходит из машины и садится на мое место, а я перелезаю на водительское сиденье.

— У тебя дислексия? — спрашивает Джеймс.

Мы пристегиваемся, и я регулирую кресло под свой рост.

— Нет! — с жаром отвечаю я. — Я просто путаю, где лево, где право.