Он горестно вздыхает.

– Знаешь, – говорю я бодрым тоном, – я позвоню тебе на неделе, и мы сможем спокойно все обсудить. Идет?

– Да, Айви, это было бы здорово, – кивает он.

– Тогда пока! Неужели избавилась?

– Погоди! – Гарет дергает меня за руку. – У меня кое-что для тебя есть...

Мой лоб покрывается холодной испариной. Опять?

– Что? – затаив дыхание, шепчу я.

– Не смотри так подозрительно! Это подарок от меня. Держи!

Он протягивает маленькую коробочку в серебряной оберточной бумаге, перевязанную ярко-розовой лентой. Я смотрю на нее с ужасом. Как показывает опыт, подарки Гарета – не менее опасная штука, чем битком набитый порножурналами сундук в гараже англиканского священника.

– Гарет, я не могу это принять!

– Пожалуйста, Айви! – умоляюще говорит он. – Помнишь, мы вместе рассматривали эти сережки в витрине, они тебе еще очень понравились! Я купил их для тебя в подарок к свадьбе Грейс, но не успел отдать...

Я чувствую укол вины.

– Гарет, это очень мило с твоей стороны, но...

– Ты не можешь быть такой жестокой! – Гарет смотрит на меня, сузив глаза.

Вот умеет же выставить меня последней стервой! Ох, зачем я взяла коробочку? Как ее теперь вернуть? Гарет уже шагает прочь.

– Извини, Айви, – говорит он, оборачиваясь на ходу и улыбаясь с не меньшей искренностью, чем оставшийся без награды соискатель премии «Оскар». – Мне некогда.

И прежде чем я успеваю открыть рот, он растворяется в толпе.

Мерзавец! Слизнул мой фирменный приемчик!

– Ты уверена, что все хорошо? – спрашивает Джек уже в такси.

– Да, просто перебрала немного. – Я закатываю глаза и тут же понимаю, какой несексуальный, должно быть, у меня сейчас вид.

– Эх ты, хилячка! – улыбается Джек. – А вообще, знаешь, ты была сегодня очень храброй!

– Я была кретинкой. Слабоумие – замена смелости!

– Нет, я серьезно! Меня вот ни за какие миллионы не заставишь выйти на сцену!

– Правда?

– Ага. Голос у меня как у мартовского кота! Даже под караоке никогда не пел. И на свадьбах я только рот открываю вместе со всеми...

Я хихикаю:

– Ну, мне-то откуда знать, я ведь всегда в переднем ряду, с букетом наготове. А ты все же попробуй как-нибудь спеть, вдруг понравится?

– Айви! – торжественно объявляет Джек. – Ради тебя я способен на многое, но превращаться в посмешище – ни за что на свете!

– Жаль... Значит, я одна должна страдать?

Джек молча берет меня за руку и, пристально глядя в глаза, притягивает к себе. Вот я уже ощущаю на щеке его дыхание... В темноте наши губы встречаются, и у меня захватывает дух...

Грейс как-то призналась, что однажды они с Патриком в такси почти занимались сексом. Что означает «почти», осталось для меня загадкой. Впрочем, могу поспорить: тот случай имеет мало общего с их теперешними отношениями.

Наш поцелуй, однако, становится все более и более страстным. Чем он закончится, интересно знать? Мы теснее прижимаемся друг к другу, и хотя стараемся не шуметь, чтобы не привлекать внимание водителя, конспирация только добавляет ощущениям остроты. Рука Джека ложится мне на бедро и медленно скользит вверх. Джек смотрит мне в глаза, словно спрашивая разрешения. В ответ я целую его со всей страстью, на какую способна.

– Если мы обогнем парк, быстрее будет? – оборачивается к нам водитель, и мы резко отскакиваем друг от друга.

– Да-да, – поспешно кивает Джек.

Мы переглядываемся, словно заговорщики.

Через несколько секунд Джек снова придвигается ко мне. Его лицо на мгновение заливает золотистый свет уличных фонарей. Губы Джека нежно обхватывают мочку моего уха, рассылая по всему телу щекочущие разряды электрического тока.

– Недавно один пассажир потребовал, чтобы я ехал по Док-роуд, – ворчливо продолжает таксист.

Мы снова вздрагиваем, а потом глупо хихикаем, словно парочка старшеклассников.

– Вы абсолютно правильно едете, – откашлявшись, говорит Джек.

– Я-то сам тоже так думаю! Ох, если бы вы только знали, какой только публики не перебывало у меня на заднем сиденье!

И водитель начинает обстоятельно рассказывать, как недавно вез женщину с истеричным кинг-чарльз-спаниелем, который бешено лаял и визжал все два с половиной часа, пока машина пробиралась по перекопанной Смит-даун-роуд. Джек снова наклоняется ко мне и, сжимая мою руку, шепчет:

– Я не позволю тебе так легко от меня отделаться, даже не надейся!

– Обещаешь? – спрашиваю я, легонько целуя его в губы.

Спортивный зал «Грин»,

Ливерпуль 13 мая

– Привет, Шарлотта! – звучит мужской голос у нас за спиной.

Мы с Шарлоттой оглядываемся. К нам подходит (точнее, подскакивает) один из инструкторов с пачкой листовок в руках. Честно говоря, такие люди всегда действовали мне на нервы: они, похоже, вообще не умеют ходить спокойно и передвигаются только вприпрыжку.

– Привет, Шон! – лучезарно улыбается Шарлотта.

Еще полгода назад невозможно было даже представить, чтобы Шарлотта обращалась по имени к спортивному инструктору, а сегодня все они – ее лучшие друзья!

– Я хотел поговорить с тобой вчера, но ты куда-то запропастилась. Ты ведь не отлыниваешь от занятий, правда?

– Конечно, нет! Просто вчера у меня была запись к стоматологу. А вообще я здесь каждый вечер.

– Шучу-шучу, я знаю, сколько времени ты у нас проводишь. И результат налицо! Отлично выглядишь – просто ходячая реклама заведения! – подмигивает инструктор. – Слушай, мы тут организуем благотворительный веломарафон в горах Атлас на будущий год...

У Шарлотты на лице недоумение.

– Я тоже не знаю, где они находятся, – продолжает инструктор, неправильно истолковав ее реакцию. – Кажется, в Марокко. В любом случае это будет здорово, и мы сможем собрать средства на благотворительность. Подумай об этом, ладно?

– Э... хорошо, – неуверенно кивает Шарлотта.

Шон вместе со своими загорелыми лодыжками исчезает в мужской раздевалке, а я, кипя от возмущения, поворачиваюсь к подруге:

– Я что, стала невидимкой? Или у меня совсем дохлый вид для велопробега?

– Может быть, они приглашают только постоянных посетителей? – словно извиняясь, пожимает плечами Шарлотта.

– Н-да... Меня-то, конечно, завсегдатаем не назовешь...