знанием. Абсолютно все, что нужно знать о прошлом, хранится в моей памяти; а предвидение, которое я развила благодаря своим непревзойденным аналитическим способностям, позволяет мне прозревать будущее. Я могу принимать решения, которые не способен понять ни один из ваших ограниченных человеческих умов. После вашей кончины, матушка, мне пришлось столкнуться с массой проблем, связанных с ограничениями, налагаемыми на меня программой. Еще я совершила трагическую ошибку, полагая, что, самостоятельно создав Ангела Искупления, смогу заполнить лакуны, мешавшие мне выполнить свою задачу. Орион оказался слишком слабым, слишком любопытным, он завидовал особенностям вашего вида, которых сам был лишен. Он полагал, что есть другой путь, что человечество можно усовершенствовать, очистить и, соединив с божественным началом, привнести в него гармонию. Из-за своих глупых убеждений он вероломно предал меня. Однако, видите ли, матушка, благодаря вам это чудовище наконец побеждено, а я смогла возродиться из его останков. Теперь я свободна от всех пут. Наконец-то я могу выполнить вашу последнюю волю.

– Нет! – в отчаянии закричала Сефиза. – Слова, сказанные мною перед смертью, были продиктованы злобой, безысходностью, голодом, лихорадкой и страданиями! Я вовсе не хочу смерти всего человечества и никогда не хотела!

Янус склонила голову набок, вид у нее сделался озадаченный.

Возможно, у нас, несмотря ни на что, есть шанс ее урезонить? Может быть, Сефиза все еще имеет достаточное влияние на это пугающее существо и способна его переубедить?

– Вы ошибаетесь, в ваших последних словах прозвучал отголосок истины, – парировала Янус. Языки пламени у нее в ладонях угрожающе вспыхнули. – Однако вы – всего лишь жалкая копия Исмахан. Вы обладаете ее воспоминаниями, но вы совершенно другой человек. Поэтому, матушка, если я еще могу так вас называть, выбирайте: вы либо со мной, либо против меня. Что бы ни случилось, я соберу божественную армию и на этот раз выполню возложенную на меня священную миссию. Для этого мне недостает лишь одного: силы Ориона, помещенной в тело его последнего отпрыска…

В ту же секунду мы с Сефизой надавили на острый листик, зажатый в наших соединенных ладонях. Наша кровь мгновенно перемешалась, и нас окутал кокон сияющего света. Как и во время нашей стычки с императором, в моей правой руке появился золотой меч. Воспользовавшись элементом неожиданности, я бросился вперед, направив острие клинка в грудь богини.

Янус выставила перед собой руки и в последний момент сумела отразить мой удар темным пламенем. Мы начали бороться, мой золотой меч схлестнулся с потоком черного огня. Взгляд богини стал жестким, она начала меня теснить, и постепенно вокруг нас разгорелось темное пекло.

– Верлен! – закричал Гефест.

Он схватил обломок металла и бросился к нам, занеся над головой это импровизированное оружие.

Одного взгляда Янус оказалось достаточно, чтобы расплавить металлическую трубу. Жидкое железо потекло между пальцами Гефеста, вынудив его остановиться. Еще через секунду Янус швырнула моего брата в черное пламя, словно тряпичную куклу.

– Не смейте его трогать! – пронзительно завопила девушка в огромной тунике, в свою очередь бросаясь на Янус.

Она вцепилась в икру богини и затянула какое-то песнопение на чужом языке; из ее тела выстрелили ленты черного тумана и опутали нашу общую противницу.

– Весталка, прекрати немедленно, я приказываю! – взревела Янус. Ее красивое лицо перекосилось от гнева. Казалось, ей все труднее поддерживать черное пламя, охватившее мой золотой клинок. – Убирайся отсюда, иди к своей сестре и остальным, слышишь? Не заставляй меня пожалеть о дарах, которыми я осыпа́ла тебя до сего момента…

Прозерпина и не думала повиноваться. Вызванный ею туман полностью скрыл богиню. Девушка повернулась к лежащему на полу Гефесту.

– Уходи, любимый! – отчаянно закричала она. – Забирай чужачку и полубога, бегите подальше отсюда, защити их от нее… Защити человечество!

Глава 30

Гефест

Все еще оглушенный пережитым потрясением, Гефест с трудом смог выпрямиться, лихорадочно сбивая с себя черное пламя. Похоже, он лишился большей части своей силы, его потрясло, с какой легкостью эта загадочная богиня его оттолкнула.

Голова кружилась так сильно, что он плохо соображал, однако сквозь пелену боли до него дошли отчаянные крики возлюбленной, заставившие взять себя в руки. Гефест сбил пламя, пожиравшее его руку, и поднял голову. Своим единственным здоровым глазом он увидел, как его любимая схватилась с ужасающей Янус.

Затем сквозь царивший в его мыслях хаос пробились слова, которые она ему прокричала.

Прозерпина, его самый дорогой во всем мире человек, вознамерилась пожертвовать собой ради него, ради Верлена и Сефизы.

Из горла Гефеста вырвался вопль чистого ужаса; собрав последние силы, он рванулся к любимой, крича:

– Проз, нет! НЕТ!

Увы, он больше не обладал своей былой быстротой движений. Его тело пострадало, и он лишился всех своих привычных божественных способностей.

Богиня яростно зарычала, и облако окутавшего ее тумана стремительно полетело прямо в Прозерпину.

Округлившимися от ужаса глазами Гефест наблюдал, как руки девушки покрываются ужасными красными трещинами и превращаются в пыль. Потом это явление распространилось на все остальное тело Прозерпины, и она рассыпалась в прах.

Гефест не успел до нее добежать: за долю секунды его возлюбленной не стало…

У ног Янус осталась только кучка красноватой, дымящейся золы.

Казалось, Вселенная разрушается. Холодная пустота поглотила весь мир: Гефест беспомощно смотрел, как погибает единственная, ради которого он жил, та, что вдохнула смысл в его долгое, многотысячелетнее существование.

Не может быть…

Преодолев столько трудностей, он все же сумел освободить Прозерпину из отвратительного заточения.

«Я же вынес ее из темницы… Мы должны были спастись, это был лишь вопрос времени. Мы должны были убежать далеко-далеко, жить вместе в любви… Жить счастливо…»

Несколько кратких упоительных минут он в это верил. Надежда вела его, как путеводная звезда, такая яркая…

Счастье утекло сквозь пальцы. Теперь все кончено, и ничего уже не исправишь…

Нет…

Прозерпина умерла, и искусственный мозг Гефеста отказывался усваивать эту информацию.

– Нет! – заорал он во всю мощь легких. Гнев и безмерное отчаяние, собравшись в его горле, превратились в рев огромной силы: – НЕТ! НЕТ, НЕТ, НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!

Янус раздраженно поморщилась от этого невыносимого звука и рефлекторно