– Света? – спрашивает удивленно, остановившись рядом со мной. – Что ты здесь делаешь?

Слава Богу, он одет. В свободные домашние брюки и узкую черную футболку, выгодно подчеркивающую крепкий поджарый торс. Взгляд Светы тут же прикипает к парню.

– Кино смотрю! Кстати, Вить, мы с твоей Таней практически подружились! Очень милая девушка. Вот, пригласила меня в гости. Я упиралась, а она: заходи, заходи! Так что не хотела, а пришлось заглянуть к вам, так сказать, на огонек. Ты ведь не против?

– Что?

– Ой, да ладно тебе, Тань. Я только кино досмотрю и уйду. Обожаю Шерлока! Это же предпоследняя серия нового сезона! Тебе жалко, что ли?.. Ви-и-и-ить!

Невероятно. Прав был Рыжий: хватка у Светы акулья. Такими темпами она его к утру на себе женит, невзирая на помеху в моем лице.

– Ну, знаешь… – Я поворачиваюсь к Бамперу, желая объяснить последние слова. – Я ее не приглашала!

Он отвечает мне одними губами, наклонившись к лицу и улыбнувшись.

– Знаю.

Знает? Странно. Что веселого-то? Когда, можно сказать, решается его судьба?

– Ты это сама придумала, да? – шепчет на ухо, скользнув рукой по спине, пока я стягиваю на груди рубашку и хмурю лоб, не понимая причины веселья Рыжего. – Умница! Я знал, что не ошибся в своей Коломбине.

Он говорит это тихо и мягко. Довольно. Сердце пропускает длинный удар, прежде чем я вспоминаю, что мы играем роль и поднимаю на него глаза. Но Бампер уже отворачивается к гостье.

– Света, я рад, что моя девушка тебе понравилась. Мне она самому по душе, поэтому надеюсь, что с фильмом ты не задержишься. Не маленькая, должна понимать, чего мы хотим, раз уж остались одни.

Его рука на моем плече, и я стараюсь дышать ровно. Близость Рыжего заставляет сердце стучать слишком громко.

– Да знаю я, Витюша! Помню твой темперамент. Правда не знала, что теперь по тебе секундомер плачет. И про девушку твою не знала. Ну да ладно. Так я досмотрю? Интересно же, Вить! И потом, всегда можно сказать папе, что ты был мил со мной. В память о нашем прошлом? Ты же знаешь, как он тебя любит и дорожит нашей дружбой. А если учесть, что ничего нет вечного, и я так легко не сдамся… Да и родителей расстраивать не хочется…

– Черт с тобой, Светка! Смотри! Когда-то же этот Шерлок закончится!

Рыжий отходит и падает на постель почти бесшумно. Я все еще надеюсь, что блондинку посетит здравая мысль, но напрасно. Громко фыркнув, свысока оглядев мои босые ноги, девушка отворачивается к телевизору и включает звук, не оставляя мне выбора, как тоже сесть на край кровати, стиснув ладони голыми коленями, и уставиться взглядом в широкий экран.

Ну и вечерок! А еще… я совсем не помню, куда бросила джинсы с футболкой и куртку. Кажется, скинула просто на пол гардеробной.

– Нет, Тань, так не пойдет! Что ты как неродная? Иди сюда, я замерз!

Я даже не успеваю спросить «куда?», а руки Рыжего уже сгребают меня, затаскивают на постель и укладывают на привалившегося к стене парня. Прижимают спину к горячей груди, крепко обхватывая за плечи… Скользнув под мышки и ниже к талии…

– Тихо, Коломбина, не съем я тебя! Полежи спокойно, что о нас Светка подумает? Этой акуле только дай повод усомниться – раскусит в момент! И потом… мне и, правда, холодно.

Внезапная близость Бампера лишает сил, дыхание обжигает затылок, и я едва могу пробормотать, впившись пальцами в его ладони:

– Врешь.

– Вру, – легко признается он. – Но тебя не отпущу, пока она здесь. Ты мой щит, помнишь?

– Да.

Я отпускаю его руки, глубоко вздохнув, и он тут же шепчет в ухо:

– Верни, Коломбина, мне понравилось. – Но у меня хватает сил упрямо качнуть головой.

– Нет.

Я еще не касалась его рук вот так, просто чувствуя их тепло и силу, поглаживая кожу, запоминая форму костяшек, вплетаясь пальцами… Прикосновение бьет по мне обнаженным нервом и кажется очень интимным. Практически мигом близости. Потому что приятно, потому что горячо и потому, что уже первым касанием сводит с ума.

– Нет, – я тоже та еще лгунья.

Но Рыжий смелее меня, а может быть опытнее в подобных играх.

– Упрямица. А ладони холодные. Дай сюда.

И снова в ухо, когда его ладонь накрывает мою, и я теряю способность к дыханию со звуком хриплого шепота, прокравшегося, кажется, в самую душу.

– Да, Коломбина! Я обещал хотеть за нас двоих.

Шумный выдох, удар сердца, пробежавшая позвоночником дрожь, и руки Бампера подтягивают меня вверх, крепче прижимая к груди.

– Не надо. Я не сбегу.

– Знаю. Просто хочу, вот так…

Хочет. Это кипит в нас обоих, и Рыжему уже не скрыть своего желания. Я слышу, как он вздыхает, поймав открытым ртом воздух, когда я пробую отстраниться.

– Ты…

– Это чистая физиология, Коломбина, не обращай внимания. Здесь я ничего поделать не в силах.

Ну да, не обращай, как же. Ему почти удаются несколько минут покоя, и вот уже пальцы Бампера проскальзывают в прореху застежки рубашки и выводят вокруг моего пупка круги, поглаживают живот, стягивая в узел почти неподконтрольное желание, все больше искалывающее меня изнутри.

– Моя любимая…

– Что? – Спазм перехватывает горло и мне требуется дважды сглотнуть, прежде чем найти в себе силы пробормотать, каменея в руках Рыжего: – Ч-что ты сказал?

– Рубашка на тебе, говорю, моя любимая. Долго выбирала? А ты что подумала, Коломбина?

– Н-ничего.

Он смеется мне в шею, скользнув рукой выше, под самую грудь, но все равно получается расслабиться. Вот же чертов шутник! Чуть сердце не остановилось. Даже для Рыжего, это было бы слишком жестоко.

– Теперь ты врешь. – Я молчу, и он легонько тормошит меня. – Но ни за что не признаешься, да? Ну, скажи, Коломбина, о чем ты подумала?

И почему так обидно? Ведь скажи он всерьез – не поверила бы. Ни за какие коврижки не поверила бы. А сейчас, словно пустота души коснулась. Непонятно все.

– Еще хоть слово, Артемьев, и я…

– Что ты? – Бампер аккуратно кусает меня за ухо, продолжая развлекаться. – Что ты сделаешь? Один раз отдал дань твоему вкусу, а она уже иголки выпустила. Ежиха!

И снова сказал так мягко, что и не обидеться на него, пусть и со смехом, щекочущим висок.

– Смотри не заиграйся, игрок.

– А может, я не боюсь заиграться. А ты?

– Это не так увлекательно, как ты думаешь. Люди не воланчики и не мячики, им бывает больно.

Он на мгновение замирает… и вот уже снова шепчет, на этот раз серьезно. Или мне только так кажется.

– Ох, Коломбина, как же трудно с тобой… И слов не подобрать, и самому не подобраться. Вся колючая, как елка. Почему, м-м? Почему именно ты…