Мне ничего не оставалось делать, как исполнитьвсе команды и сделать то, что мне говорят. Когда машина тронулась, от не совсемудобной для меня позы я почувствовала острую боль в голове. Видимо, основнойотток крови пошел мне в голову, и это дало такой неутешительный результат. Я незнала, кто именно меня похитил и куда меня везут, но чувствовала, что со мнойможет случиться что-то страшное, что это далеко не случайность, а вполнецеленаправленное похищение. В голове прокручивались самые различные мысли,которые вызывали настоящую смуту и неопределенность. В глубине души я верила вто, что это люди Черепа, но все же сомневалась и пыталась понять, зачем Черепуменя похищать и увозить в совершенно непонятном направлении. На Черепа это непохоже… Он знает, что я себя плохо чувствую и что я до утра сплю у Майкла.Вполне маловероятно, что это Череп, но если не Череп, то кто?

В последующую минуту меня посетила мысль, чтоменя похитили люди Андрея, что он все же меня нашел и теперь меня ожидает самоехудшее. И все же что касается личности Андрея, то… Меня слишком трудно найти…Слишком трудно. Но если это не Андрей, тогда кто? Кто?! Я думаю, что в скоромвремени мне это станет известно. Если меня похитили, значит, я кому-то нужна, иесли меня не убили сразу, значит, я представляю для кого-то интерес, а если япредставляю для кого-то интерес, то это значит, что мне могут сохранить жизнь,если, конечно же, получат от меня то, что я смогу дать.

Чем больше я сидела в подобном положении, тембольше болела голова, которая раскалывалась от подобных мыслей и требовала,чтобы я наконец опустила затекшие руки и хоть немного подняла ее вверх.

— Колян, третий поворот направо, и почтиприехали, — начали разговаривать между собой молодые люди.

— Что-то я дорогу уже подзабыл. Видимо,давненько сюда никого не возили.

— Это уж точно. Глухомань несусветная.

От самого слова «глухомань» мне стало ещехуже, а мое чувство страха еще больше усилилось.

— Подруга, а ты чего так вырядилась? — донессядо меня голос того, кто сидел рядом.

— Ты это мне?

— Понятное дело, что не своему другу. Ты что,на балу, что ли, была?

— На балу.

— А я смотрю — платье, словно ты с баласбежала. Где бал-то хоть был? В ресторане?

— В ресторане, — буркнула я, поняв, что нетсмысла распространяться на подобную тему.

— Колян, все. Вот эти ворота.

— Да я сразу понял, как только их увидел.

Машина тут же притормозила, посигналила, ипослышался скрип открывающихся ворот. Нетрудно было догадаться, что мы въехаливо двор и за нами закрылись ворота.

— Ну все, подруга, лафа закончилась. Ты тамуже, наверное, прибалдела. Вылезай. Молодец. Хорошая девочка. Хорошо себя вела.Надеюсь, что мы с тобой очень хорошо поладим. — Мужчина провел ножом поворотнику моего платья и похлопал меня по ягодицам.

Опустив вниз затекшие руки, я вылезла измашины и приподняла темные очки. Затем поправила сумочку, висящую на плече, ивзяла большую коробку с платьем. Встретивший нас третий мужчина отличался отдвух других ужасно кривым носом и вытянутым вперед подбородком. «Бывшийбоксер», — отметила я про себя и обратила внимание на его золотую челюсть.Такие зубы уже давно никто не ставит. Последний раз их ставили в перестроечныевремена, когда люди, не придумав ничего лучшего, набивали рот золотом,показывая тем самым свое благосостояние. Слава богу, все это осталось впрошлом. В наше время это считается совсем не этичным, говорит об отсутствиихоть какой-нибудь культуры и хоть какого-нибудь вкуса. «Возможно, сидел назоне», — тут же нанесла я последний штрих к увиденному портрету и предпочла невстречаться с боксером взглядом..

— А это что за коробка?

— А это у барышни сменная одежда.

— Во дела. Это как типа на зону узелоксобирают, а эта одежу собрала в красочную коробку. — При этом тип неприятнозаржал, демонстрируя свою золотую челюсть, и обратился ко мне:

— Девушка, а это что за внешний прикид? Накаком балу ты сейчас отплясывала?

Но я не ответила. Я поправила свое бальноеплатье, прижала к себе коробку и опустила глаза.

— Подруга, я к тебе обращаюсь. Ты с какогобала к нам попала? Ты что, глухая?

— Что вам нужно?

— Ты что так нарядилась?

— Я была на пикнике.

— Ты всегда в таком виде на пикник ездишь?

— В первый раз.

— Ладно, подруга. Пошли в дом. Покажем тебетвою новую берлогу.

— Какую еще берлогу? — Мое сердце застучало счудовищной силой, а чувство страха завладело каждой клеточкой моего тела.

— Ту, в которой ты будешь временно жить.

— А почему я должна в ней жить?

— Иди вперед и не задавай лишних вопросов.

Я сделала шаг вперед и огляделась. То, что мнедовелось увидеть, еще больше меня расстроило и натолкнуло на еще более ужасныемысли. За высоким железным забором нетрудно было увидеть, что этот домнаходится в сосновом лесу, а это значит, что я уже не в Москве, а где-то учерта на куличках. Дом, в который меня привезли, был бревенчатый, выполненный врусском стиле, а его недостроенная веранда говорила о том, что дом толькопостроили и тут еще не все доведено до ума.

Когда передо мной распахнулась тяжелаядеревянная дверь со стальными засовами, как из сказки «Маша и медведи», яосторожно прошла внутрь, прижав свою подарочную коробку к груди, и попала внебольшую комнату. Мебели в комнате было совсем мало: только небольшой диван,стеклянный журнальный столик и кресло.

— Подруга, располагайся и чувствуй себя какдома. Правда, не забывай, что ты в гостях. Конечно, это тебе не комната для бала,но тоже ничего.

— И как долго я здесь буду?

— Все зависит от поведения одного человека.

Один из мужчин отобрал у меня сумочку ивысыпал ее содержимое на кресло. Из сумочки посыпались сотовый телефон, сканер,магнитофон и целая куча различных косметических вещей.

— Вот это да!

Второй мужчина тут же подошел к креслу и взялв руки сканер.

— Подруга, а ты кого пасешь? Ты кого здесьпишешь? Вот это дела.

— Ты давно на Черепа работаешь? Ни фига себе.