А потом я вернула корону отцу. После первого визита в Кервельский замок. Вечером того дня, когда впервые сходила на тренировку к наставнику. В этот день я все решила для себя. Дождавшись позднего вечера, когда отец уж точно будет в кабинете один, я отправилась к нему. Стражники у дверей попытались остановить меня, но я так взглянула, что у них языки приморозило. Отец что-то писал, сидя за столом. Я молча подошла и, положив корону на стол, развернулась к двери.

– Мелисса, остановись, – послышался мне в спину его строгий голос.

Я даже не обернулась, просто вышла и закрыла за собой дверь. Впервые в жизни я ослушалась прямого приказа короля. И мне ничего не было за это. Видимо, папочка понял, как непросто мне было проститься с детством.

Я печально улыбнулась воспоминаниям, и в этот миг в дверь постучали. После разрешения войти, дверь распахнулась, и на пороге появился изящный седовласый мужчина. Корнелиусу было хорошо за шестьдесят, но выглядел он очень моложаво.

– О, наше юное высочество наконец-то снова нуждается в помощи старого друга, – улыбаясь, произнес он, заходя в гостиную.

Я вскочила с кресла и пошла ему навстречу.

– Корнелиус, ты все такой же, – я протянула ему обе руки.

Парикмахер галантно поцеловал мои ручки, потом подвел меня к туалетному столику.

– Итак, моя маленькая принцесса, что будем делать? – поинтересовался он через зеркало, перебирая мои уже высохшие пряди.

Я заулыбалась.

– Корзиночку вокруг головы, – предложила я.

К моему удивлению куафюр воспринял мою шутку совершенно серьезно. Он задумчиво пожевал губами и решительно заявил:

– Хороший выбор, – после чего начал сосредоточенно расчесывать мои волосы.

Я изумленно подняла брови.

– Корнелиус, я вообще-то пошутила. Какая корзиночка?! Из чего?! Из седых волос?! – горько усмехнулась я.

Друг погладил меня по голове.

– Девочка моя, ты перестала следить за модой, – мягко пожурил он. – Сейчас ажурные косы самый писк. После того, как Стелла Растанская вышла замуж за светлого лорда Трилона, все будто помешались на эльфийских прическах. В этом году наметилась уже третья волна интереса к парикмахерскому искусству остроухих. А что касается цвета, думаю, уже завтра с утра я буду завален заказами на осветление волос, вплоть до выжигания пигмента. Все захотят такой же серебристый оттенок. И я славно заработаю на твоей седине. Отстегнуть процент? – подмигнул он мне, начиная плести.

Я фыркнула, и мы дружно рассмеялись. В дверь опять постучали, и в моей спальне стало людно. Пришли две девицы, посланные маман, дабы привести меня в надлежащий вид. Оказалось, что мне, как воздух, необходимы маникюр, макияж и прочая чепуха. Покорно вздохнув, я отдалась их власти, сначала они в четыре руки колдовали над моими ногтями, потом добрались и до лица. Я же просто прикрыла глаза и расслабилась, мечтая о том, как поражу вечером своего волка. Кто-то входил-выходил, я не обращала внимания. Корнелиус взял все в свои руки, за что я была ему безмерно благодарна. Где-то через час я была безжалостно выдернута из своих сладких грез.

– Ваше высочество, извольте оценить, – негромко произнес возле моего уха голос куафюра, при посторонних он всегда был официален.

Я послушно уставилась в зеркало. Черт, кто это?! На меня смотрело идеально нарисованное прекрасное кукольное лицо. Я поморщилась, и куколку в зеркале перекосило. Довольные авторы этого сомнительного шедевра явно ожидали похвалы.

– Я показалась вам настолько страшной, что вы решили нарисовать мне лицо по собственному выбору? – мрачно поинтересовалась я.

Служанки растерялись.

– Но сейчас это самый популярный макияж, – попыталась возразить одна из них.

– Верните мне меня, – сурово приказала я. – А то боюсь случайно разбить это личико из фарфора.

В итоге мне слегка припудрили щеки, чуть-чуть подкрасили ресницы, а блеск для губ я нанесла сама. Вот теперь я прилично выгляжу, и на себя похожа и поярче стала.

Девицы недоуменно переглянулись.

– А как же румяна, Ваше высочество?!

Я убито вздохнула.

– Поверьте, краснеть я умею и естественным путем, – насмешливо просветила я мастериц.

Подозреваю, после их ухода весь дворец мгновенно узнает, что принцесса окончательно махнула на себя рукой и совершенно перестала разбираться в женской красоте. Да, и черт с ними.

И тут я обратила, наконец, внимание на предмет, лежащий прямо передо мной на туалетном столике.

– Ой, давняя подружка, – растроганно порадовалась я своей «принцессочьей короне».

Корнелиус через зеркало наблюдал за мной.

– Давно не виделись? – тихо спросил он.

Я кивнула.

– Четыре года. Я уже и забыла: как она выглядит.

Я ласково погладила золотую ажурную корону в виде распустившегося цветка.

– Кажется, ей пора занять свое законное место, – принимая корону из моих рук и закрепляя ее на макушке, заявил Корнелиус. – А что Вы скажете о моем творении?

Друг постарался на славу. Мои волосы ажурной косой были подняты наверх и уложены вокруг головы. С этой прической я выглядела старше, серьезнее и, похоже, гораздо больше соответствовала своему статусу.

– Корнелиус, нет слов! – улыбнулась я. – Ты – чародей! Спасибо огромное.

Куафюр польщено склонил голову.

– Всегда к услугам Вашего высочества, – раскланялся он.

После его ухода за меня в шесть рук взялись мамулины камеристки. Меня втиснули в корсет, которым нечего было затягивать, если только кости. Потом последовали всякие дамские подробности, вроде подвязок и чулочек, затем наступила очередь туфель. А вот здесь я мысленно поблагодарила маман. Сколько раз после тренировки, находясь на последнем издыхании, я вынуждена была под ее строгим взглядом надевать чертовы туфли на каблуках. Натруженные за день ноги ныли, спина отваливалась, голова гудела. Но я упорно стискивала зубы и ходила, ходила, ходила, попутно выслушивая нелестные комментарии о том, что плечи у меня сутулые, коленки деревянные, шаг мужской. Если она рассчитывала, что я запрошу пощады, то зря. В конечном итоге, она добилась-таки своего, я научилась даже бегать на этих ходулях. Вот ведь капризы природы: наши мужчины вымахали до небес, а мучиться приходится женщинам. Но мои муки не прошли даром, сейчас я без малейшего волнения обула бежевые лодочки на тонюсенькой шпильке. Наконец, пришел черед платья. Когда все было надето и расправлено, мы дружно залюбовались в зеркало.

– Красавица, – умильно вздохнула мамулина старшая камеристка и, поклонившись, увела за собой свое войско.

Оставшись в одиночестве, я покрутилась в разные стороны, оценивая себя. Удачное платье, вон, как бюст подчеркивает. Я никогда не страдала из-за отсутствия груди, именно потому, что она у меня была. Скорее, последние четыре года я усиленно прятала ее под мужскую рубашку и кожаный колет. На редких балах меня страшно бесили сальные взгляды кавалеров, направленные в мое декольте, будто там было сосредоточено мое главное достоинство. Но сейчас мне хотелось покрасоваться своей девичьей статью, пусть все посмотрят: какова она, принцесса Мелисса Ок’Мена. А главное, я жаждала увидеть восторг в глазах Люка, человека без которого я уже не мыслила своей жизни.