– Уходи, – отвернулась я, обида накатывала, как приливная волна.

Он горько вздохнул, подошел и осторожно обнял меня сзади за плечи.

– Одно радует, я точно знаю, чего ты в действительности хочешь, – убито прошептал он мне в макушку.

– Если ты видишь меня насквозь, как ты мог подумать обо мне: черт знает что?! – пробурчала я.

Он посопел.

– Вот это меня и убило! От тебя не пахло предательством. Все происходящее воспринималось тобой, как правильное, естественное течение событий. Ты не испытывала раскаяния или стыда. Так, легкое сожаление и нежную грусть. Будто прощалась с бывшим любовником.

Я негодующе дернулась из его рук. Он удержал меня. Пришлось развернуться и заглянуть ему в глаза.

– Да знаю я, что не было у тебя мужчины, – покаянно простонал он. – Но можно ведь любить и без физической близости, вот как мы сейчас. И то, что я услышал, просто свело меня с ума.

Я глубоко вздохнула.

– Люк, это невыносимо. Как я буду жить, постоянно думая, что ты меня в чем-то подозреваешь?! Надумываешь себе несуществующих кошмаров. Мы либо верим друг другу, либо нет. Если верим, то во всем и, не страдая ложным тактом, задаем друг другу любые вопросы. А если не верим, то я немедленно возвращаю тебе кольцо, – ломким голосом закончила я.

Оборотень побледнел.

– Нет, Мел, пожалуйста. Не надо, – взмолился он.

Я покачала головой.

– Люк, я – Целительница. Мне придется общаться с огромным количеством людей, и мужчин в том числе. Я буду разговаривать с ними, прикасаться к ним, улыбаться им, и если кто-то в знак благодарности поцелует мне руку, что мне делать?! Бежать докладывать тебе, уверяя, что это вовсе не то, о чем ты подумал?! Запомни, этого не будет! Я люблю тебя, но потакать твоей болезненной ревности не собираюсь. Уже хотя бы потому, что мне обидно. Я не заслужила твоих подозрений, – я крепко сжала губы, проглатывая комок в горле.

Не выпуская меня из объятий, Люк опустился на колени, прижимаясь щекой к моему животу.

– Никогда, никогда больше не усомнюсь, – тихо прошептал он. – Прости меня, солнце. Твой братец посоветовал отдать хвост на капюшон для твоей зимней куртки. Я готов откусить его для тебя.

Вот, что с ним делать?! Я не могла не улыбнуться.

– Ну, уж это перебор! Давай без фанатизма и неоправданных жертв.

Он услышал улыбку в моем голосе и, вставая, подхватил меня на руки.

– Спасибо, Мел, – смущенно прошептал он. – Я тебя люблю. Очень-очень.

Мы так сладко целовались, что не услышали, как без стука открылась дверь.

– Что здесь происходит?! – раздался гневный голос королевы.

Люк тут же опустил меня на пол.

– Я зашел проведать свою невесту, Ваше величество, – заслоняя меня собой, спокойно ответил Люк. – Мы не виделись больше часа, и я уже соскучился по ней.

Я корчилась от смеха за его спиной, тихонько пихая его кулачком.

– Вы только помолвлены, но не женаты, – ледяным тоном произнесла маман.

Ответ моего волка так и хотелось обвести в рамочку и повесить на стену.

– Именно поэтому мы пока только целуемся.

И под ее возмущенным взглядом он поклонился и вышел. Мне пришлось опустить голову, чтобы она не увидела моей сладкой улыбочки. Я мысленно поставила Люку высший бал и повернулась к королеве.

– Мелисса, Ваше поведение предрассудительно, – прокурорским голосом заявила она, взглядом обыскивая комнату. – Я разговаривала с Актиусом. Вы догадываетесь: что он мне рассказал?!

Я внутренне скорчила глумливую рожицу.

– И что же? – спокойно поинтересовалась я, прекрасно зная: о чем она спрашивает.

– Всю обратную дорогу Вы спали с Лукасом в одной комнате, – она просто сжигала меня взглядом.

Я пожала плечами.

– И что?! Мы именно спали. То, что я девственница, Вы знаете не хуже меня, – я подошла к столу и взяла в руки лежащий амулет. – Иначе бы не подложили мне это, – я покачала в руке кожаный шнурок с прозрачной колбочкой на конце.

Королева поджала губы, но не ответила, поэтому я продолжала:

– Кстати, Вы знаете: что именно в этом артефакте определяет, скажем так, степень безнравственности?! – насмешливо спросила я. – Нет?! О, это очень познавательно, я прочла в одном старинном фолианте. В колбочку заключен рог единорога, вернее, самый его кончик. В руках девицы он остается белым, а вот если к нему прикоснетесь Вы, он окрасится в алый цвет. Хотите подержать?! – протянула я ей шнурок.

Маман спрятала руки за спину.

– Не ерничайте, дочь моя, – скривилась она. – Я пришла к Вам узнать о здоровье принца. Как он?

Я мило улыбнулась.

– Как и обещала, с Миркусом все в порядке. Сейчас он приходит в себя после сеанса целительства. Думаю, не стоит пока его беспокоить. Но к вечеру он в Вашем полнейшем распоряжении, – тоном почтительной дочери заверила я.

Маман внимательно разглядывала мое лицо.

– А Вы изменились, Мелисса, – задумчиво протянула она.

Я развела руками.

– Этого стоило ожидать. Разве нет?!

Королева на миг сузила глаза.

– Наверное, Вы правы, – согласилась она и сменила тему. – Вы уже видели свое платье для вечернего приема?

Я удивилась.

– Какое платье?

Ее величество демонстративно закатила глаза.

– Дочь моя, Вы неисправимы! – она поманила меня в спальню и там распахнула дверцы шкафа.

Ух, ты! Маман превзошла себя. Наряд был великолепен.

– И когда же Вы успели заказать такую красоту? – восхитилась я, ошеломленно рассматривая шелковое платье бежевого цвета.

Королева снисходительно приподняла уголки губ.

– На следующий день после того, как прочла Ваше письмо, – просветила она. – Принцесса Окменской династии должна достойно выглядеть в день своей помолвки.

Я благодарно улыбнулась.

– Спасибо, Ваше величество.

Маман покровительственно окинула меня взглядом.

– Приводите себя в порядок, через час придет куафюр делать Вам прическу, – разворачиваясь к двери, обронила она и, наконец-то, отбыла.

Я расслабленно лежала в теплой воде, мне было так хорошо и лениво, что глаза поневоле начинали смыкаться. Так, пора выходить, иначе усну. Я вытерлась махровым полотенцем, надела длинный шелковый халат и принялась сушить волосы. Сейчас придет Корнелиус, наш куафюр, надо подготовить ему фронт работ. Я вспомнила, как любила в детстве, когда он плел мне всевозможные замысловатые косички. Корзиночкой вокруг головы, змейкой от уха до уха, да чего мы с ним только не придумывали! И обязательно на макушке шпильками крепилась моя «принцессочья корона», так я называла фамильное украшение, положенное мне по статусу. Изящное произведение ювелирного искусства. Первый раз мне позволили его надеть в десять лет, на детский бал. Я была в таком восторге, что и после не желала расставаться со своим сокровищем. Маман строго повелела мне не капризничать и немедленно вернуть ценность в хранилище, но за меня заступился случайно проходивший мимо папочка, и корона поселилась на бархатной подушечке в моих покоях. Помню, как я часами простаивала у зеркала, любуясь собой. Изящными туфельками, нарядным платьем, красивой прической, сверкающей короной. Я крутилась, рассматривая себя со всех сторон, приседала в реверансе, танцевала. Я играла в принцессу.