Каренина непроизвольно пригнула голову, однако Левин, похоже, вообще никого и ничего, кроме своей мадамы, не замечал. Аня на несколько минут вообще забыла о присутствии родителей Максима и его самого, в голове роился килограмм мыслей.

«Интересно… интересно… Он же должен быть сейчас с Кити на Ривьере! Может, они уже вернулись? Дамочка у него такая ничего себе, породистая, любопытно, сколько ей лет? Тридцать? Сорок? Но очень стильная… Выглядит так потрясно. Наверное, Щербацкая ему весь отдых испоганила. Она может!» — Каренину распирало от любопытства.

— Аня, вы меня слышите? — Альберт Георгиевич помахал рукой у Ани перед лицом.

— Что? — Каренина будто в люк неожиданно упала. Родители Максима на неё как-то странно смотрели.

— Вы что же, хорошо знакомы с этими… с этими… гражданами? — Валерия Сергеевна приподняла бровь.

— Да нет… Просто Левин… — в этот момент Максим сильнейшим образом наступил Карениной на ногу под столом. Аня обернулась к нему всем корпусом, вдохнула полные лёгкие воздуха… и медленно выдохнула. Веселовский-младший смотрел на неё как разъярённый тигр.

— Одна её подруга, Кити Щербацкая, мама, ты её знаешь… — начал он. — Видела, наверное?

Валерия Сергеевна утвердительно кивнула.

— Так вот, Аня и Щербацкая учатся в одном классе.

— Щербацкая — школьница? — мамаша Веселовская прыснула.

Максим убедительно кивнул головой.

— Подождите… — Альберт Георгиевич наморщил брови. — А в каком классе учится Аня? Аня, ты в каком классе?

— В одиннадцатом.

— А сколько тебе лет? — Каренина было разинула рот, но тут ей опять наступили на ногу под столом.

— Ей скоро будет восемнадцать, папа.

— Как это?

— Ну так бывает.

— Понятно. И в каком классе, вы Аня, два года сидели?

— А… я…

— Она с восьми лет в школу пошла, — ответил за Каренину Максим, поглощая мясо.

— Понятно. Болели? — не унимался Альберт Георгиевич.

— А-а… Э-э-э…

— Да, папа, болела.

— Чем же?

— Свинкой, врачи запретили в школу идти, — опять ответил за Аню Максим.

— А-а, понятно. Сын, а твоя будущая жена сама вообще не умеет разговаривать? Она сама не может ответить?

— Могу, — встряла наконец Аня.

— И что?

— Он всё правильно сказал. А Левина я лично не знаю. Кити Щербацкая с ним встречается, а я с ней действительно с первого класса дружу.

— Но тем не менее вы знаете, как его зовут, — заметила Валерия Сергеевна, разрезая телячью котлету.

— Знаю, мне Кити рассказывала.

— А где сейчас Кити? — многозначительно спросил Альберт Георгиевич, покосившись на жену.

— Дома, наверное, раз они вернулись.

— А ты уверена, что Кити вернулась? — осторожно, но настойчиво поинтересовалась Валерия Сергеевна.

— Да… То есть нет. То есть я не знаю, — Карениной казалось, что чем больше она говорит, тем меньше надежд стать суперзвездой у неё остаётся.

— А ты ей позвони.

— Позвонить?

— Да, позвонить. У тебя же мобильник, надеюсь, не для декора? — язвительно проговорила продюсерша.

Аня набрала номер Кити. Никто не отвечал.

— Никого нет. Может, она куда вышла?

— Может. Но ты на всякий случай поинтересуйся, вернулась она или нет.

Каренина снова посмотрела в сторону Левина. Он размахивал руками и что-то рассказывал спутнице. Та улыбалась и смотрела на Алексея своими огромными чёрными глазами из-под опущенных длинных ресниц. Гладко уложенные назад волосы, длинные золотые серьги, костюм из тонкой зеленой кожи… Аня ощутила ужасное злорадство. Наконец-то и Кити кто-то уделал!

— Да, видимо, съёмки клипа придётся ещё задержать, — со вздохом заметил Максим.

— Почему? — Альберт Георгиевич приступил к десерту.

— Модели нет подходящей. Все стервозы испарились.

— Да ну! Как собак нерезаных! Я тут в одном журнале прочитал, что это сейчас вроде как модно.

— Вот-вот… то-то Левин на подъёме.

— Да ну его в баню!

— А чем он занимается? — спросила Аня.

— Кто? Левин?

— Да.

— Не знаешь? Правда?

Каренина отрицательно мотнула головой.

— Экспортом, — ответил Максим, взглянув папаше в глаза и кивнув при этом головой.

— А-а… — Аня мучительно пыталась вспомнить значение этого слова. Экспорт — это когда привозят из-за бугра или увозят туда?

— Мама, кстати, я хочу тебя предупредить, Аня поедет к нам на дачу в эти выходные, — вдруг громко сказал Максим.

Валерия Сергеевна приподняла сначала одну бровь, а за ней другую.

— Это… это… Хорошо.

Аня убрала ногу, чтобы Максим больше на неё не наступал, но вместо этого он повернулся к ней с улыбкой.

— Там будут все наши родственники и знакомые. Знаешь, у мамы юбилей.

— Ой! Как здорово! Сколько вам? — Каренина подпрыгнула и хлопнула в ладоши. Валерия Сергеевна болезненно скривилась. Тут Аня вспомнила, что по телеку во всех фильмах всегда говорят, что, мол, спрашивать женщину о возрасте — это всё равно что оскорблять. Похолодев от ужаса, Каренина попыталась загладить свою бестактность.

— Просто я даже представить себе не могу… Вам на вид больше тридцати не дашь ни за что! Но просто раз Максиму больше двадцати, то…

Валерия Сергеевна, белая от гнева, резко перебила Аню:

— Мы там пробудем пару дней, может и больше. Кстати, там будет один твой однофамилец.

— Каренин? — оторвался от десерта Альберт Георгиевич.

— Да, Альберт, я забыла тебя предупредить. Просто он сам позвонил и напросился.

— Господи! Да что это такое! Почему было бы сразу самого Левина не позвать!

— Каренин? А как его зовут? — Аня почему-то не на шутку разволновалась.

— Алексей. Алексей Каренин.

— А отчество? — еле слышно пробормотала Аня.

— Да пёс его знает! Я всякую шваль по отчеству не запоминаю! Официант! Я кофе своё вообще дождусь, в натуре, или нет?

— Альберт! Что это за слова? «В натуре»! Выражаешься как… как бандит! — Валерия Сергеевна злобно озиралась по сторонам.

— А ты почему не ешь? Уже остыло всё, — Максим показал на нетронутого лангуста.

— Спасибо, не хочу, — сглатывая обильную слюну, ответила полуживая от страшных предчувствий Аня.