– Я не уверен, что у тебя есть какая-то информация о нем, которую я еще не знаю.

Голд нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты планируешь продать мне информацию о его местонахождении, не так ли? Или о том, где он будет завтра. Я уже знаю. – Адэр задумался. – Или, возможно, ты хочешь продать мне информацию о том, почему он нанял тебя и Генри и что он хочет, чтобы вы сделали, но и это я уже тоже знаю.

Нита моргнула. Как Адэр мог получить эти сведения? Нита только что сама узнала о том, что Фабрисио едет в Торонто и…

Ох.

Спальня прослушивалась.

Ну конечно прослушивалась.

Вот козел.

Все, что знала Нита, теперь знал и Адэр. Задумавшись об этом, она поняла, что весь магазин, вероятно, прослушивался. Она должна была бы рассердиться на такое вторжение в частную жизнь, но не могла не испытывать к келпи неохотного уважения. Умно. И эта информация, должно быть, стоила денег для определенных людей, так что он получал немало выгоды от пребывания у него Ниты и Ковита. Она подумала, что когда-нибудь воспользуется таким же трюком, если ей представится шанс.

Голд замешкалась.

– У меня другого рода информация. Кое-чего я тебе еще не рассказывала.

– Не сомневаюсь, – снисходительно улыбнулся Адэр. – И что же ты хочешь, чтобы я сделал за эти расплывчатые обещания информации?

Она встретилась с ним взглядом.

– Я хочу, чтобы ты изъял мои фотографии из объявлений о розыске.

Адэр фыркнул.

– Возможно, тебе стоило подумать об этом до того, как ты устроила стрельбу посреди города.

– Я немного увлеклась, – легко согласилась Голд.

– Пытаешься доказать свою полезность клану после всего случившегося, м-м?

Она стиснула зубы.

– Не твое гребаное дело.

– Пожалуй, мое, раз ты просишь меня разобраться с этим. – Адэр пожал плечами и усмехнулся. – Но ответ отрицательный.

– Но…

– Нет. То, чего ты хочешь, в нынешней ситуации практически невозможно. Я мог бы снять тебя с крючка, наверное, но для этого потребовалось бы сделать много одолжений, дать не одну взятку, и я оказался бы обязан куче людей. Для такого цена должна быть соответствующей… Просто скажу, что она выходит далеко за рамки твоего ценового диапазона.

Голд сжала кулаки.

– Чего ты от меня хочешь?

– Ничего, – криво ухмыльнулся Адэр, обнажая слишком белые зубы. – Я уже получил все, что у тебя было.

Голд слегка отпрянула, но на ее лице не дрогнул ни один мускул. Идеально натренированный «покерфейс». Она чем-то напомнила Ните Ковита. Когда кто-то говорил неприятное, чтобы причинить ему боль, его лицо трансформировалось так же. Превращалось в идеально отработанную маску. Для Ковита маской служили жестокость и насмешка. Для Голд – ледяное спокойствие с намеком на презрение.

– Отлично. – От ее голоса веяло таким же холодом, как и от лица. – Как же я забыла, что лучше и не пытаться иметь дел со сверхъестественным. Все вы монстры.

Адэр всего лишь приподнял бровь и спокойно ответил:

– Я же не говорил, что не стану вести с тобой дела в будущем, но предпочел бы, чтобы ты держала свои предубеждения в тайне. Грубость не принесет тебе друзей.

Она усмехнулась.

– Хочешь сказать, ты не монстр?

– Конечно, нет, – голос Адэра звучал мягко. – Но то же самое нельзя отнести к каждому отдельному существу из всех четырех тысяч семнадцати задокументированных сверхъестественных видов, которые ты только что оскорбила.

Голд закатила глаза.

– Да пофиг.

Ните хотелось, чтобы на этом все закончилось, чтобы Голд просто ушла. Она боялась за Ковита, который мог вернуться в любой момент и столкнуться с ней. Если он и получил ее сообщение, то не ответил, и сердце колотилось в ее груди, пока она мысленно умоляла его держаться подальше.

Голд подошла к двери, но остановилась, когда Адэр окликнул ее. Она повернулась к келпи:

– Что?

– Совет, – ласково улыбнулся ей Адэр. – Никто не любит ошибаться. Поэтому порой когда что-то доказывает нашу неправоту, это только заставляет нас более горячо верить в верность своих действий. Но ошибаться – это нормально.

Голд застыла.

– О чем ты?

Адэр долго смотрел на нее, и она занервничала под его взглядом. Наконец он отвел глаза и пожал плечами.

– Простое наблюдение.

Она посмотрела на него, стиснув челюсти.

– Ты ничего не понимаешь.

Затем развернулась и ушла, захлопнув за собой дверь. Каркас двери задрожал, и керамическая статуя балерины упала с ближайшей полки. Она упала на пол и раскололась пополам. Нита ожидала, что Адэра все это позабавит, но после того как Голд ушла, его лицо немного помрачнело, он выглядел усталым. Болотистого цвета глаза, казалось, смотрели куда-то еще, а губы были поджаты. Келпи убрал прядь черных волос с глаз, на мгновение закрыв лицо рукой, подошел к двери и поднял разбитую статуэтку.

– Она заплатит за это в следующий раз. Четыре доллара плюс налог.

Ковит вошел менее чем через минуту, чудом разминувшись с Голд. Адэр выбросил осколки статуи в мусор, мрачное выражение лица исчезло, а его обычная, слегка высокомерная улыбка вернулась на место. Он кивнул Ковиту:

– Ты только что разминулся с Голд.

– Я знаю. Нита написала мне. – Ковит потер виски. – Я не думал, что она знает про магазин.

Адэр на секунду замешкался, а потом осторожно сказал:

– Мэтт познакомил нас давным-давно. Ему тогда требовалась помощь в устранении последствий несчастного случая.

Нита поморщилась. Сколько же «несчастных случаев» на счету Мэтта?

Ковит вздохнул и пробормотал:

– Конечно.

Адэр отвернулся, и Ковит прошел мимо него. Он открыл дверь на лестничную клетку и врезался в Ниту, которая упала спиной на Диану, а та, в свою очередь, на пол. Все трое вскрикнули, клубок из конечностей напоминал мутанта-осьминога. Адэр открыл дверь и расхохотался при виде этого зрелища, следы усталости как рукой сняло. Схватившись за живот, келпи согнулся от смеха.

Нита, зажатая между двумя людьми, будто в человеческом бутерброде, пронзила взглядом Адэра. Она высвободила ногу и ударила его по колену. Адэр вскрикнул и упал, но вместо того, чтобы выпасть в помещение магазина, как планировала Нита, он повалился на их кучу-малу, и это выбило из Ниты дыхание.

Спустя некоторое количество ругательств, угроз смерти и тычков локтями все четверо наконец оторвались друг от друга и встали. Адэр окинул их взглядом, когда они снова оказались на ногах.