– Там несколько человек. Разговаривают. Языка я не знаю. Пытаются, кажется, кого-то вызвать по «переговорке». Эфирный треск слышно. Им не отвечают.

Переговорное устройство капитан видел в кармане на груди последнего убитого, того, что выскочил из бронеавтомобиля. Если вызывают его, то бандит, естественно, не ответит. Радиолов шагнул вперед и сменил Опарина на месте ведущего, чтобы, как и полагается командиру, самому принимать решения в критический момент.

В это время с лестницы послышались шаги. Спускались, судя по звуку, двое. Желали, видимо, выглянуть в окно и проверить, почему им не отвечают по переговорному устройству. Поскольку арабского языка в группе никто не знал, капитан принял решение обходиться без пленных, которых по большому счету хорошо было бы допросить. Он вытащил свою малую саперную лопатку, отточенную до остроты бритвы, и кивнул лейтенанту Карошко, который сразу переместился по другую сторону дверного проема.

Дверь резко и настежь распахнулась. «Бандерлоги» не предполагали, что их может ждать достаточно грубая неприятность в виде острой малой саперной лопатки. Это было видно по глазам того, кто шел первым с переговорным устройством в руке. Он шагнул вперед, встретился глазами с капитаном Радиоловым и сразу испугался. Испугался так, что мелко задрожала его челюсть вместе с лопатообразной густой кучерявой бородой. Но тряслась борода не долго. Лопатка была наготове. Рука совершила короткое вращательное движение и раскроила бандиту голову в области лба. Идущий за ним следом сразу не увидел, что произошло, он смотрел себе под ноги. Сильная рука лейтенанта Карошко, серебряного призера первенства мира по мас-рестлингу, ухватила его за волосы, выволокла в коридор, развернула, а вторая рука, ухватившись за челюсть, совершила быстрый рывок влево. Голова бандита дернулась и сразу поникла. Хруст шейного позвонка подсказал, что дело сделано чисто. Но если тело первого упало на пол со стуком, то тело второго лейтенант придержал и мягко опустил прямо на первого убитого.

«Бандерлогам» на пролете лестницы, похоже, думалось, что с тыла опасности быть никак не может, да и сам город Кафр-Зита пока еще принадлежал им, они здесь чувствовали себя властью и полноценными хозяевами и ничего не опасались, кроме того, что было впереди. А впереди были только сирийские майор с капитаном и американский полковник в качестве заложника. Но что-то бандитов удерживало от начала атаки. Скорее всего, они опасались за жизнь заложника. Наверное, амир Роухан дорожил этим полковником или ему приказали дорожить. И потому развязка затянулась, что дало возможность «волкодавам» действовать. Они осторожно поднялись сначала по короткой половинке лестницы до следующей лестничной площадки, там, выждав какое-то время, поднялись выше, откуда уже были видны спины пятерых «бандерлогов», затаившихся у выхода в коридор второго этажа и готовых ворваться туда по первому знаку или слову. За спину себе бандиты не смотрели, считая, что там, помимо шести человек во дворе, еще двое или на первом этаже, или на лестнице, поэтому не готовились к встрече с теми, кто зашел к ним со спины, и не услышали выстрелы из пистолета-пулемета «ПП-2000» – два точных одиночных выстрела, прозвучавших с таким коротким интервалом, что их можно было бы принять за одну очередь. Среагировать и нанести ответный удар трое бандитов не успели, потому что трое оставшихся «волкодавов» дали каждый по короткой очереди. На этом захват лестницы и лестничной площадки завершился.

– Сколько мы их уничтожили? – спросил командир.

– Я насчитал девятнадцать, – ответил старший лейтенант Ласточкин. – Хотя не уверен, потому что у меня еще в школе было скверно с математикой.

– Минус девятнадцать, – подтвердил старший лейтенант Опарин. – У меня с математикой в школе было все в порядке…

– Нас предупреждали, что бандитов около трех десятков. Где остальные? Быть всем предельно внимательными. Стрелять на опережение.

– В окнах дома напротив обязательно должно сидеть несколько снайперов. Пара – минимум, – подсказал Ласточкин. – Это непреложный закон освобождения заложников. Теория, так сказать. И ее всегда стараются выдерживать. Во всех случаях и при всех обстоятельствах.

– Значит, если мы войдем в кабинет америкоса, снайперы из окон дома напротив могут стрелять? Так? – уточнил капитан.

– Я не знаю ситуацию. Не знаю, задернуты ли на окнах шторы, выключен ли в кабинете свет. Не знаю, какие у снайперов прицелы, какие винтовки… Это все вкупе и определит их поведение. Если откроется дверь из кабинета в коридор, свет из коридора может сквозь шторы прорваться, и тогда начнут стрелять. В коридоре лампочек не видно, они скрыты за балками. Выключается свет, я думаю, на первом этаже у дежурного администратора. Здесь я выключателя не вижу. Проводка, видимо, внутри стен – не перестрелить. Но я могу подняться на верхний этаж и посмотреть на снайперов оттуда. При возможности, расстреляю их.

Здание гостиницы было четырехэтажным. Маловероятно, что снайперы со второго этажа дома напротив контролируют все четыре этажа гостиницы. И потому Радиолов согласился, только добавив:

– Карошко, проводи и подстрахуй Ласточкина.

Старший лейтенант оставил свою большую винтовку рядом с командиром, а сам вместе с лейтенантом быстрыми скачками через ступеньки стал подниматься по лестнице. А еще через минуту сообщил по связи:

– Есть снайпер на третьем этаже и два в окнах на втором. Внизу на улице – девять «бандерлогов». Автоматы восьми нацелены в окно второго этажа. Один без автомата. Он командует. Там, похоже, ждут, когда шторка отодвинется. Но к окну никто не подходит, иначе уже стреляли бы. Или за жизнь заложника опасаются… Ждут, когда ситуация сама собой разрешится. Считают, что сирийцам все равно никуда не выйти.

– Значит, их тридцать один человек. А дальний торец здания, выходит, вообще не контролируется? Людей не хватает?

– Там глухая стена без окон. Нет выхода.

– Понятно. Глухую стену можно не контролировать. Стрелять можешь?

– Здесь на окне стекла целы. Буду окно открывать, заметят изменение и для проверки могут дать пару очередей. Им чужих стекол не жалко, а нам это ни к чему. Я хочу подняться на чердак. Сам чердак, похоже, сорван взрывной волной, но перекрытия местами целы.

– Действуйте. Вдвоем. Только аккуратно, – приказал капитан, принимая доводы старшего лейтенанта.

– Над нашей комнатой рядом со стеной можно к краю подойти. Там даже часть потолка целая. Мы сделаем…

Радиолов знал, что старший лейтенант Ласточкин по развалинам стен умеет бегать с ловкостью обезьяны, а у лейтенанта Карошко руки настолько сильные, что он на тренировочных занятиях в спортзале отжимался от пола двести раз, посадив при этом себе на плечи кого-то из относительно легких «волкодавов». Значит, на одних руках сможет на стену забраться, посадив на плечи Ласточкина.

Ждать пришлось минуты три-четыре. Видимо, путь на чердак по сложности слегка отличался от пути по лестнице со второго этажа на четвертый. Однако доклада все не было и не было. А потом наушники донесли выстрелы автомата «АК-12» и звон разбитых стекол.