Перестала жевать и посмотрела в гневе сначала на дракона, потом на его хозяина, который просто улыбнулся одними уголками губ.

Ага, значит, он считает, что его дракон вправе оскорблять меня и моего фамильяра?

Зараза!

Тем временем Гарри растянул свою челюсть в хитрющей улыбке и пропел:

— Если я тебе не говорил об этом, Перри, то слушай внимательно и запоминай. Наш дом очень-очень любит одно лакомство, которое называется «Излишне болтливый, занудный и гадкий карликовый дракон». Так что захлопни свою калитку, иначе станешь обедом.

Вот это Гарри завернул!

Мы все на него уставились в недоумении.

— Ого! — рассмеялся Леон.

— Ты забыл добавить, малыш, — влезла я в перепалку, — что наш домик ещё любит закусывать всякими надоедливыми личностями.

Я посмотрела в глаза Джону Тёрнеру и поиграла бровями.

Инквизитор хмыкнул и отставил чашку.

— Думаю, нам пора провести беседу по душам, леди. Пройдёмте… туда, где у вас есть диван и кресла.

Он встал со стула, и узоры его бархатного камзола величественно заблестели в свете магических ламп.

Хорош. По наклону головы, по выверенным жестам, движениям и плавной речи сразу видно, что Джон Тёрнер аристократ до мозга костей. Чего не скажешь обо мне — излишне суетлива, громко говорю, смеюсь, слишком активная мимика, эмоциональная и не завишу от общественного мнения.

О Боже!. Я, действительно, портовая девица! Если ещё начну матом ругаться, то всё, я точно буду она.

Надо было вдогонку ко всем внигам и библию вечного этикета изучить. Тогда, быть может, хоть чуть-чуть сошла бы за леди.

— На самом деле я тоже горю желанием узнать твою историю, Оливия, — проговорил Леон, возвращая меня в реальность из задумчивости.

Вот Леону я охотно расскажу про себя.

Когда некромаг узнал, что я не та Оливия, что была раньше, а совсем другая, да ещё и добрая, он как-то смягчился, и стал внимательнее ко мне. Исчезла его грубость и недовольство.

А вот господин инквизитор меня напрягает, несмотря на его широкий жест в виде моего спасения. Я знаю — спас-то он меня чисто для своей выгоды. Желает узнать, кто я, что я, откуда, зачем и почему. Тут точно нет никаких душевных переживаний за меня, как за девушку.

Так что, ну его. Буду рассказывать чисто факты. Детали оставлю Леону. Джон Тёрнер их не заслужил.

— К сожалению, я ещё полностью не обставила дом, поэтому останемся здесь. Да и смысл менять локацию, будто от смены обстановки что-то изменится.

Леон не возражал и устроился на стуле. Гарри тем более. Ему вообще всё равно. А вот милорд со своим драконом переглянулись.

Джон Тёрнер вздохнул, но промолчал и вернулся на своё место.

А вот его фамильяр, видимо, решил, что бессмертный и не боится лишиться своего языка.

— Истинные леди никогда не позволят себе такую грубость, как принимать гостей на кухне, где должна находиться только прислуга! И уж тем более, не станет в таком месте поить чаем графа и вести с ним беседы!

Ну ты меня уже вконец бесишь!

— Милорд, уймите своего фамильяра, — оскалилась я, — или его уйму я.

К моему удивлению, инквизитор не стал спорить. Кивнул и сказал:

— Перри, замолчи. Ещё одно слово и отправишься домой.

Дракон скорчил умилительную гримасу — сделал несчастные глазки, прижал ушки, опустил хвост и, кажется, даже немного поскулил.

На что мой фамильяр едко хмыкнул.

— Сначала, прошу вас, милорд, поставьте подпись на акте, что вы получили кресло Гаймена, — перешла я к делу и придвинула инквизитору документ с пером и чернилами.

Мужчина одарил меня долгим взглядом и заметил:

— Изучили свод законов.

— Начала именно с них. Скажу по правде, великолепная книга.

— Согласен с вами. Было бы не плохо, чтобы все её внимательно читали. Быть может, большинство преступлений тогда бы не совершалось.

— Странно, что вы это говорите. Могли бы организовать какой-нибудь клуб, в котором бы людям рассказывали о законах, приводили примеры и говорили, что будет, если совершить это… А ещё, учили бы их составлять правильно важные документы и… — разошлась было я.

— Простите, леди, но не думая, что это хорошая мысль, — остановил меня инквизитор.

— Это ещё почему? — вклинился в наш разговор Леон.

— Да, мне тоже любопытно, — нахмурилась я и выдвинула предположение: — Ага! Я знаю! Вам выгодно, чтобы большинство людей оставались необразованными и не знали законов! Ведь проще всего вешать лапшу на уши простым людям, которые…

— Оливия! — одёрнул меня инквизитор. — Это тема очень щепетильна и уверяю вас, вы в корне не правы. Но позвольте, давайте эту занимательную дискуссию отложим на другой раз. Сейчас я здесь по другой причине — рассказывайте всё с самого начала. И я помогу вам это начало найти. Назовите ваше настоящее имя, возраст, расу и мир, из которого вы сюда пришли.

Он замолчал, протянул мне обратно акт приёма передачи и посмотрел на меня таким взглядом, каким прокуроры обычно смотрят на всех людей, выискивая в каждом признаки виновности.

Нервно сглотнула и проговорила:

— Моё настоящее имя Оливия.

* * *

Оливия Чантервиль

Рассказала я Джону и Леону абсолютную правду, немного умолчав о некоторых деталях.

Но вот перед самым своим повествованием о моём попадании в этот волшебный мир, я взяла с обоих клятву на крови о не разглашении моей тайны.

К моему удивлению и Леон, и Тёрнер не стали возражать. Единственное, инквизитор улыбнулся и заметил, что я выбрала для изучения в кресле Гаймена правильные книги.

Ну ещё бы! Чай не дура всё-таки.

Мой рассказ вышел сухим, монотонным и состоял из одних фактов. Я убрала все эмоции, чувства и переживания. Нечего инквизитору знать о них.

Я рассказала, что видела сон, в котором было обещание мне другой жизни, а так же исполнение моих желаний… А потом, хоба! В принципе все мои желания и исполнились! За минусом того, что дом-то оказался под проклятием, всё хозяйство ужасно запущено, сама хозяйка погрязла в долгах, как в шелках, а прекрасный мужчина… ну вот об этом я даже и заикаться не стала. Нет необходимости обоим мужчинам знать о моём глубоком разочаровании о любовной мечте.

— И вы утверждаете, что выглядели в своём мире точно так же, как наша Оливия Чантервиль? — уточнил инквизитор.

— Один в один, — ответила ему и ладошками разгладила складки на платье, скрывая своё волнение. — Правда, у меня был маникюр с шеллаком, волосы чуть покороче и фигура немного… э-э-м, пышнее.