* * *

Джон Тёрнер

— Спасибо… — поблагодарил меня Гарри. — Я так рад, что Ливи не пострадала.

— Ты её фамильяр и должен был оградить от опасности, — с укоризной сказал черепу. — Ещё немного и ты потерял бы свою Ливи.

Череп тут же утратил своё сияние. Он потускнел, посерел, уголки его челюсти опустились вниз и он печально выдал:

— Я ужасный помощник. Ничего не помню и многое не знаю. А я ведь чувствовал опасность, но не настоял, чтобы Ливи не торопилась использовать артефакт… Это всё моя вина…

— Вместо того чтобы ныть и стенать, ты лучше возьмись за себя всерьёз, Гарри. Ты — фамильяр и твой долг оберегать свою хозяйку от глупых действий и даже помыслов. Но вместо этого, ты пособничаешь ей.

Гарри тут же прищурил свои снова засветившиеся глаза и произнёс:

— Милорд, вы правы — мой долг оберегать Ливи от всего и всех, что может причинить ей вред, но и одновременно, помогать ей даже в самых бредовых идеях. Моя Оливия — это лучшее, что случалось со мной когда либо. Хорош тот фамильяр, что будет пособничать своему хозяину даже в самом безумии. Так то!

Я хмыкнул. Гарри стал каким-то другим. Более смелым и даже весёлым. Раньше в нём этих качеств я не особо-то замечал.

— Пока леди отдыхает и приходит в себя после «общения» с артефактом, пойдём-ка, ты мне расскажешь всё с самого начала. И да, кстати, кресло Гаймена я конфискую. И не спорь. Скажите лучше спасибо, что я не сообщу о нём. Ведь за хранение и использование запрещённого среди обычного населения подобного рода артефакта, наказание — тюремное заключение.

— Э-э-э-э… — протянул Гарри. — И вы никому не расскажете?

— При условии, что я сейчас услышу правду, какая она есть на самом деле, — решил я добавить щепоть угрозы.

— Я — фамильяр, милорд. Ничтожное существо и не могу без ведома моей хозяйки рассказывать о ней за её спиной, — бесстрашно ответил череп.

Усмехнулся и посмотрел на Гарри. Весь его вид указывал, что он настроен долго и упорно сопротивляться моему влиянию. Я ни слова из него не вытяну.

— Тогда, ждём пробуждения леди, — смирился я. — Пока она спит, я уйду. Мне тоже нужно домой.

Посмотрел на спящую блондинку и добавил:

— Вернусь к ужину. Думаю, она уже будет бодрствовать. Кресло не смейте прятать. Понятно?

— Понятно… — буркнул Гарри.

И всё же это просто уму непостижимо! Не женщина, а ходячее бедствие! Я умею ждать и предвкушаю момент разоблачения.

Кто же ты такая, девушка, что немного ку-ку?

— До встречи, леди Чантервиль, — произнёс я, с улыбкой глядя на девушку.

В ответ Оливия несколько раз всхрапнула по‑великански, а потом перевернулась на правый бок и затихла.

* * *

Оливия Чантервиль

Рассвет шатром укрыл землю, а утреннее небо оттенком напоминало персик. Но только не на моей земле и не над моим домом. Как и всегда, я любовалась рассветом и солнцем на расстоянии. Или нужно было идти на дорогу, за изгородь — туда, где кончается влияние проклятия.

Потянулась, хрустнув косточками и широко зевнула.

Спать на мягком матрасе и свежих простынях — неимоверное удовольствие.

— Ливи! Ливи! Ты проснулась! Наконец-то! Давай скорее думать, что делать с креслом, а не то злыдень инквизиторский, что спас тебя скоро явится!

Гарри влетел в мою комнату, и от его тирады я на мгновение застыла с широко раскрытым ртом.

Что? О чём он?

За Гарри следом вошёл Леон и пробормотал:

— Прости, что вхожу в твою спальню, но… я тут завтрак приготовил у себя дома. Стоит на твоей кухне. Он ещё не остыл. Спускайся…

И ушёл.

Я захлопнула рот и многозначительно уставилась на Гарри.

— Что за… — начала было я и тут мой мозг воспроизвёл недавние события. — Вот же чёрт…

Посмотрела на фамильяра.

— Я только что вспомнила. Инквизитор меня вытащил из кресла…

Уронила лицо на ладони и промычала:

— Теперь придётся ему всё рассказать.

— И Леону тоже, — пробормотал Гарри. — Но это дело десятое. Что будем делать с креслом?

Подняла на него взгляд и пожала плечами.

— Ничего. Пусть себе стоит, где стоит. Я поняла, что пользоваться им часто нельзя и брать для изучения больше одной книги тоже не стоит.

— Да я не об этом! — воскликнул он. — Ах, ты же не помнишь, ты была не в том состоянии.

Я нахмурилась.

— Гарри, в чём дело?

— В чём, в чём? Тёрнер скоро придёт выяснять с нами отношения, а когда выяснит, прихватит с собой наше креслице и будет таков!

— С чего это ему забирать наше кресло? — не поняла я. — Оно наше.

— Он сказал, что кресло Гаймена — запрещённый артефакт среди обычного населения. Им могут крайне редко пользоваться только особенные — великие и ужасные маги, и королевские особы. Так что… что делать-то будем?

— Ничего себе заявочка. Артефакт, значит, запрещённый, но верхушке дозволительно его применять. Ну уж нет! Я это чудо-кресло никому не отдам! Я, между прочим, тоже не простой человек. У меня вон, дом волшебный! Порталы есть; проклятие, понимаешь, висит; фамильяр необычный; сосед и тот некромаг! У меня особенностей больше, чем у всех этих магов с их королями!

Я начала злиться. Буря эмоций искала выход и думаю, едва Джон заикнётся о моём креслице, ему мало не покажется.

А пока…

— Так, первое, мне надо умыться и позавтракать… — начала я.

— Нет! — оборвал меня Гарри. — Нам нужно спрятать кресло! С минуты на минуту этот великий и ужасный прикатит, а у нас кресло на видном месте.

— Точно! Ты прав, — пробормотала я. Махнула ему рукой и направилась в библиотеку, не обращая внимания на дикий, просто до ужаса зверский голод. Мне не кушать хотелось. Мне хотелось жрать!

В библиотеке ничего не изменилось. Кресло стояло на месте.

Закусила губу и упёрла руки в бока.

— Мой милый, милый и волшебный домик, ты можешь спрятать чудо-кресло? Да так, чтобы даже с помощью магии инквизитор не смог его найти.

— А что мы ему, скажем? — спросил Гарри.

Почесала макушку и посмотрела на фамильяра.

— Хороший вопрос, — вздохнула я.

И тут прямо с потолка, не знаю, откуда мне на голову упал бумажный обрывок — светло-коричневый, по краям немного порванный, плотный и судя по всему очень-очень старый. Такую бумагу делали, наверное, очень и очень давно.