Надеюсь, он этим платочком не натирал своих скелетов…

— Я надеюсь на ваше здравомыслие, леди, — прошептал мне на ухо инквизитор, а потом скомандовал: — Леон, очень осторожно, убираем с кресла сначала книги.

Леон кивнул и начал крайне осторожно, но уверено убирать с кресла толстые тома. По его напряжённому лицу и капелькам пота, что выступили на лбу, я поняла, что не так-то это просто — ощущение, что книги он вытаскивал через какую-то густую преграду.

— Зараза, — пропыхтел он, вытащив уже третье по счёту учение. — Как будто их что-то не отпускает…

— Это всё артефакт, — сказал Джон, выплетая в своих руках какое-то красивое и сложное кружево даже сейчас неизвестного мне заклинания. Блин, жаль, что мне не попался манускрипт по этой магии, что сейчас творил инквизитор. Это было красиво, почти как настоящее искусство.

Почему чудо-кресло запрещено? — спросил Гарри.

— Кресло Гаймена есть у королевских особ, запертых в секретных комнатах, подальше от любопытных глаз. Иногда артефактом пользуются, чтобы осмыслить довольно сложные манускрипты или когда нет времени на чтения толстых талмудов, в основном это делается в экстренных случаях, но вот ваши действия, леди, мне совершенно не ясны. Этот артефакт опасен тем, что злоупотребляя им, вы рискуете стать безумной. Я удивляюсь, что даже сейчас, с таким огромным количеством книг, вы всё ещё живы и ваш мозг не пострадал. Вам нереально повезло.

«Я уже всё поняла, в следующий раз буду осторожна с артефактами», — пробурчала про себя. — «Не читайте мне нотаций, милорд».

— А вы сами пользовались этим артефактом? — поинтересовался уставший Леон. Оказалось, отобрать у чудо-кресла книги не так-то просто.

— Да, — ответил инквизитор. — Мне нужно было изучить очень сложный манускрипт, написанный иномирным языком.

— И как? — теперь уже полюбопытствовал мой Гарри.

— Артефакт помог мне прочесть и понять смысл манускрипта. Было весьма занимательно видеть себя со стороны, сидящим в кресле и одновременно, видеть вокруг себя слова, складывающиеся во фразы, понимать их смысл… Правда, после того, как всё было прочитано, у меня дико болела голова. Несколько дней я не мог вспомнить не единого слова из прочитанного, но потом, знания сами всплыли.

Так, так, так… Но у меня всё происходило совершенно по-другому. Я не видела себя со стороны. Я летела по темноте, а потом оказалась в белой комнате с дверью. А дальше я слышала голос, и возникли эти радужные лучи, которые подобно палачам пытали меня.

Внутренне вздрогнула вспомнив совсем недавнюю боль.

— И вы что же, сами встали с кресла? — посмотрел на Джона Леон.

— Конечно, сам. Нет смысла себя пригвождать к артефакту, как это сделала леди Чантервиль.

— И чего страшного в этом артефакте? Я понял, чтобы всё было безопасно, нужно прочитать одну книгу раз в неделю и всё будет прекрасно! — выразил своё мнение Гарри.

Инквизитор хмыкнул.

— Если бы всё так было на самом деле. Артефакт опасен. Он затягивает и с каждой новой книгой лишает человека здоровья. Рано или поздно этот человек сойдёт с ума.

Я не хочу сходить с ума. И что-то мне подсказывает, моё кресло не совсем такое, каким описывает его инквизитор. Быть может, потому что я его сама отремонтировала? Или, что оно пролежало долгое время в этом волшебном доме? Вопросов очень много.

Наконец, артефакт принудительно освободили от книг. Теперь осталось отодрать мою тушку от этого творения.

Джон Тёрнер приблизился ко мне, сосредоточенный, серьёзный, немного даже грозный. Он удерживал на кончиках пальцев удивительной красоты кружевное магическое плетение, которое выглядело как настоящая шаль, пульсирующая и светящаяся золотом.

— Леди, я сейчас накину на вас своё заклинание, которое лишит на короткое время артефакт его силы и воздействие исчезнет, — проговорил инквизитор. — Скорее всего, вам будет очень больно. Придётся немного потерпеть, но я сразу применю к вам восстанавливающую магию.

Моргнула один раз, соглашаясь. Больнее, чем мне было, вряд ли уже будет. Скорее бы уже всё кончилось.

— Пожалуй, приступим. — Он подошёл совсем близко ко мне, и я заметила, что глаза у Тёрнера стали странные — как сверкающее серебро.

Он бросил на меня золотую магическую сеть, и мне тут же показалось, что мои внутренности провалились куда‑то глубоко‑глубоко, прихватив с собой всю мою кровь.

Ощущение ужаснейшее!

На мгновение я перестала дышать. Пропал слух, и всё моё тело содрогнулось от невероятной боли, которая пронзила от макушки до самых пят, словно меня поглотило голодное огненное пламя, и я вдруг завопила:

— А-а-а-а-а-а!.. Больно-о-о-а-а!..

Меня тут же подхватил на руки инквизитор, прижал к себе и прикоснулся губами к моему лбу. Что-то тихо прошептал, не отрывая своих мягких и горячих губ.

Тут же по телу прокатилась волна блаженной прохлады, смывая и уничтожая всю боль, онемение и возвращая мне чувствительность, нормальное зрение, слух и голос.

— Вам легче? — спросил инквизитор, продолжая держать меня на руках.

Я блаженно зажмурилась и положила голову на его сильное плечо.

Вот таким мне этот мужчина очень нравится — спасает и носит на руках.

Но я не стала забывать и прощать ему вчерашнее утро и те выписанные им штрафы.

— Да-а-а… — прошептала я и растянула губы в улыбке.

На меня вдруг накатила невероятная эйфория. Тело казалось лёгким, даже невесомым, голова пустая — никаких мыслей, и только чувство расслабленности и блаженства.

— Что с ней? Что с Ливи? Почему она улыбается, как дурочка? — заволновался Гарри. — Она стала безумной? Вы навредили ей?

— Думаю, это последствие воздействия артефакта, — изрёк Леон.

— И это тоже, — сказал инквизитор. — Сейчас у неё откат, в том числе и от моей магии. Ей нужно в постель и хорошо выспаться. А как проснётся, леди будет жутко голодна. Нужно обеспечить ей полноценный обед или ужин, смотря, когда проснётся.

— Я займусь этим, — вызвался Леон.

— Несите Ливи в её спальню. Следуйте за мной! — скомандовал череп.

Инквизитор со мной на руках направился за Гарри.

— Хлопотливый выдался денёк, — шепнула я сонно.

— И долгий, — вздохнул Джон.

— Очень хочу спать… — прошептала и зевнула.

— Спите, — произнёс инквизитор, укладывая меня на мягкий новенький матрас. Моя кровать была заправлена новыми же простынями, была прохладной, приятной и пахла свежестью.

Я почувствовала, как меня заботливо укрыли одеялом. И я с удовольствием перевернулась на живот, сунула руки под подушку и провалилась в сладкий сон без сновидений.