Капитан в задумчивости почесал затылок.

Вот это он поспал.

В коридоре надрывался телефон. Держась за стену, добрался до кричащего аппарата, и с третьей попытки попал по клавише «вызов».

— Да, — он не узнал в хрипе собственный голос.

— Капитан, черт тебя дери, ты где?! — вопил в трубку злющий Ромовой.

Свиридов болезненно поморщился — громкие звуки всколыхнули унявшуюся головную боль.

— Дома.

— Дома?! — захлебнулся криком подполковник. — Ты, сучий потрох, ты зачем всех на уши поднял?

— Что?

— Что-что? Зачем дежурному в два ночи названивал, мол, зажали в подворотне, убивают. Да еще и телефон вырубил. По всему городу тебя, гада, ищем!

— Ты о чем, Григорий Петрович, какая подворотня? Как ушел, так же дома всю ночь и провел. Случилась странность, но о ней я пока никому не сообщал.

— Не понял, — растерялся начальник. — Кто ж звонил-то?

— А я почем знаю. Кто у тебя там вчера дежурил? Мариков? Вот у него и узнавайте.

— Ты это, не заговаривайся, не с соседом болтаешь, — буркнул Ромовой. — Рассказывай, давай, что за странность.

Владимир доковылял до дивана, куда бросил свою едва держащуюся на ногах тушу, и принялся докладывать.

— Живо в лабораторию! — гаркнул собеседник, после того как он закончил. — Дождешься, вещество из крови выведется. Так и не поймем, чем тебя вырубило. И есть ли последствия.

И уже тише.

— Может прислать кого?

— Да нет уж, маленький, что ли, сам доеду, — отказался капитан.

— Жду. Занеможешь, набирай, — припечатал подполковник и отсоединился.

Свиридов засунул мобильник в задний карман брюк — вчера даже и не удосужился раздеться, и потопал умываться. Из холодной трубы текла прямо-таки ледяная вода, из горячей вырвалось лишь презрительное шипение. Умывание не улучшило состояние, как он на то надеялся, наоборот, стало морозить. Горячий чай тоже не справился с недомоганием, лишь поспособствовал появлению липкого холодного пота, а это еще больше усугубило и без того скверное состояние Владимира. Положив начинающую попахивать курицу в морозильник, он обулся, накинул куртку и вышел.

На улице сделалось только хуже. Бросало то в жар, то в холод, нещадно колотило. Протерев в который раз лицо платком, Свиридов упал на сидение «бобика». Дрожащие пальцы едва справились с ключом, автомобиль завелся раза с пятого. Уже выезжая со двора, ему пришлось остановиться — чуть не вывернуло прямо в салоне. Отплевавшись, он вытащил телефон. Нужно было позвонить в Скорую, но Владимир понимал, ему не продержаться столь долго — сознание стремительно уплывало. С трудом нашел кнопку SOS, и уже отключаясь, так и не смог увидеть, а успел ли нажать на нее.

* * *

Оранжевое солнце садилось за горизонт. Легкий бриз колыхал стяг со странным изображением. Узоры на полотнище постоянно менялись, отчего голова шла кругом. Свиридов насиловал в глаза, в надежде увидеть хоть что-то, но у него никак не получалось.

Оставив пустое занятие, огляделся: те же стены, замок, внутренний двор и ров внизу. Он вновь находился на замковых укреплениях. В одиночестве. И лишь одна деталь выбивалась из общей картины: мертвую тишину двора нарушало взволнованное курлыканье запертых птиц.

Опять послышался непонятный звук. Капитан вздрогнул. Гул приближался, становясь похожим на шуршание зимних шин по асфальту. Уже зная, кого увидит, Владимир вгляделся вдаль: из-за горизонта, там, где сплавлялись в однородную массу рыжее солнце и темная громада гор, к замку надвигалась черная туча — миллиарды чудовищ, чем-то отдаленно напоминавшие уродливых людей.

Твари затормозили, словно черта на земле не давала им пройти дальше. Капитан протер глаза. Ему показалось, создания выросли. Зажмурился — нет, все верно, уродцы достигали размера десятилетнего ребенка.

Орда разошлась, позволяя выйти главному Уроду. Он вновь встал напротив. Поднял голову, вперился, как и тогда, взглядом в капитана.

— Найди, — взревел его голос. — Найди. Ты должен. Найти.

Владимир упал на колени. Слова отдавались болью, словно кто — то сдавливал голову прессом. Чем дальше, тем сильнее. Голос требовал, заставлял, вынуждал подчиниться.

— Должен. Найти. Тройку. Должен.

До спасительного стяга метр, Владимир, с трудом двигаясь, преодолел расстояние и вцепился в древко. Боль утихла, но голос не казался тише, продолжая приказывать.

Внизу зашевелились уродцы. Запрыгивая друг другу на плечи, создавали фигуру. Свиридов знал, что дальше: главный властно взмахнет лапой, и живая плоть тварей обратиться в металл.

Так и произошло: не успел капитан додумать, как ощерившаяся острыми шипами катапульта, уже была готова к выстрелу.

Главный Урод вновь повернулся к Владимиру, продолжающему держаться за древко.

— Должен. Найти. Тройку. Должен, — прошипело в голове.

Свиридов не сдвинулся с места, пребывая в шоке от происходящего. Виденное с каждой секундой нравилось ему все меньше, вот только изменить хоть что-то он не мог.

Опять не дождавшись от него нужной реакции, командующий дал сигнал. Тут же горящий снаряд из уродцев устремился к замку.

Грохот. Посыпались камни. Стена завибрировала, но выстояла. Уроды взвыли, и с последним лучом заходящего солнца, растаяли.

* * *

Владимир приходил в себя медленно, будто выбирался из омута. Сознание вернулось, но он никак не мог подняться. Во рту поселился мерзкий солоноватый вкус, от которого мутило и опять хотелось пить. Кожу лица противно стягивало и пощипывало.

Капитан поднял руку и провел ладонью по щекам. Оказалось лицо покрыто непонятной коркой. Покарябав ее ногтями, он отколупал кусочек. Поднес к глазам — странная бурая субстанция. Впрочем, полумрак того места, где Свиридов находился мало способствовал тщательному осмотру.

Наконец, он аккуратно сел. Огляделся по сторонам. Впереди — растянутое, словно блин на сковородке двухэтажное здание, освещенное двумя не особо яркими фонарями. Повсюду темнели странные конструкции, в которых Владимир с трудом узнал детские лазалки и горки. Поднял голову: над ним высилась конусообразная крыша, рядом громоздились ящички.

Да где же он?

Прикрыл глаза, затем осмотрелся заново, на этот раз медленно и обстоятельно. Точно! Понимание прошило электрическим током. Детский сад! Как его занесло на, в общем-то, охраняемую территорию? И где же охранник?

Охранник отсутствовал, но судя по испуганному оханью, кто-то все-таки присматривал за территорией детского учреждения.

— Матерь Божья! — воскликнул надтреснутый голос.

Свиридов обрадованно повернулся на звук. Яркий свет фонарика, выхвативший в темноте его лицо, заставил сощуриться. Прикрыв глаза ладонью — козырьком, Владимир постарался рассмотреть говорившего.