Губы дракона сжались в тонкую линию.

— А что, если я не притворялся? Что, если сам не планировал ни тот танец, ни все, что было после? И представь, ты вообще единственная, кому я позволил взлететь на себе в небо без острой на то необходимости. И единственная, с кем мне непреодолимо захотелось разделить радость этого полета.

Похоже, на дракона напиток подействовал так же, как и на меня. По крайней мере спокойствие окончательно покинуло Амадо: он вскочил с места, расстегнул мундир, как будто тот мешал дышать и двигаться, и начал мерить кабинет шагами.

— Да расскажи я коллегам, что самым банальным образом увлекся объектом расследования, меня бы на смех подняли. Но, знаешь, сейчас мне совершенно плевать, кто и что скажет. Потому что мне хотелось пригласить тебя на тот танец. Вопреки здравому смыслу и всем правилам, забыв о собственных подозрениях и недоверии.

— Прекрасно. А обо мне ты подумал? О том, что буду чувствовать я, когда все выяснится? Или я должна была быть польщена тем фактом, что ты снизошел к моей скромной и, без сомнения, недостойной персоне?

— Я совсем не то хотел сказать, — опешил дракон.

— Но сказал. Мне вот любопытно, окажись я просто объектом расследования, а не тем, кто тебе лично симпатичен, примчался бы ты сегодня вечером спасать меня от Стефа?

Амадо замер на минуту, потом на его лице проступило понимание.

— Да, — твердо ответил он. — Потому что оставлять тебя один на один с нашими законами — несправедливо. Ты не знала правил игры, могла пострадать. Если бы так случилось, я бы себе не простил. Веришь ты или нет, но это правда.

В комнате повисло тяжелое молчание. Чертов дракон! Насколько было бы проще, окажись все твои поступки игрой и манипуляциями, а не досадной путаницей и игрой чувств.

— Лена, прости меня, если сможешь, — Амадо, похоже, нашел ту единственную фразу, которая окончательно выбила у меня почву из-под ног.

Стефан почему-то тяжело вздохнул, потянулся к бутылке и допил ее прямо из горлышка. Магистр ободряюще хлопнул его по спине, но вампир только головой качнул и грустно усмехнулся.

Я отставила бокал в сторону и спрятала пылающее лицо ладонями. Ненавидеть всегда проще. Обижаться — еще легче. Отмахнуться от реальности, запретив себе чувствовать то, что не вписывается в привычные рамки — да не проблема. Этот навык я уже отточила до совершенства.

Если вовремя спрятаться от того, что раздирает на части, то становишься как будто свободным. Еще эффективнее — взвалить на себя вину, поверить, что сам виноват, все закономерно, и другого ты не заслуживаешь. Но в этот раз, пройдясь, пусть и не по своей воле, по самой кромке над обрывом, я поняла, что не хочу опять бежать и прятаться. Да, жизнь не идеальна. Да, иногда в ней приходится чувствовать то, чему нет рационального объяснения. А еще — поступать странно и непоследовательно под влиянием эмоций, а не разума.

Я никогда не позволяла себе подобного. А возможно, напрасно. Не это ли та часть, которая превращала, образно выражаясь, мою трехмерную жизнь в двухмерное ее подобие?

Артефакт послушно вспыхнул под моими пальцами.

Тесное сплетение нитей — золотых, алых, зеленых, синих, сиреневых, перекрученных между собой, идущих внахлест и параллельно, ровных и волнистых, толстых и с волосину толщиной — медленно вращалось над моей ладонью плотным клубком.

Губы тронула кривая улыбка. Так вот ты какая, жизнь. Противоречивая, глупая, нелогичная, полная сомнений, страхов, надежд, стремлений. Не то, чтоб понятная, и перспективы туманные. Зато настоящая.

Я залпом допила оставшееся вино, погасила картинку, сползла на диван и сгребла в охапку Пауля. Притихший осьминог тут же облапил меня всеми щупальцами.

— Нет, малыш, — вяло отозвалась я на его ментальный вопрос. — Я просто устала и мне надо подумать. Не надо их кусать, они и сами отлично с этой задачей справляются. А у тебя еще потом живот разболится.

Стефан молча откупорил вторую бутылку, добавил вина себе и дракону и прокомментировал:

— Не совсем тот эффект, на который ты рассчитывал? — Амадо задумчиво кивнул, сел обратно, уставился в пол. — Вот и я тоже. Мир?

— Мир.

— Мне оставьте, — Неро, все это время молчавший, пододвинул бокал вампиру. — Насыщенные дни нам выпали. Запоминающиеся. Но если с делами минувшими разобрались, то что планируете дальше?

— Возвращаться надо, — вяло предложила я, хотя никакого энтузиазма от мысли о том, что придется принять вертикальное положение, не испытывала. — И работать. Мне — гостей развлекать, остальным — ловить заговорщиков.

— Ты сейчас серьезно? — уточнил Стефан. — Час ночи уже.

— Вполне. У меня контракт. И вообще, уходить в туман в разгар такого события — это подставить весь коллектив. Магистр, откроете портал?

— Зачем магию расходовать? Я так донесу, — качнулся, вставая, Амадо.

— О нет! Летать на драконах после такой встряски — дурная идея. А на пьяных драконах — дважды дурная.

— Глас разума! — Стеф поднял вверх палец. — Тут куча гостевых комнат, места всем хватит. Все равно бал уже псу под хвост пустили, утром вернемся.

— Ты-то куда собрался? — поинтересовался Неро.

— За компанию. Хочу будущее поле боя осмотреть повнимательнее. Может, пару сигнальных заклинаний оставлю. На всякий случай. По согласованию со службой безопасности, конечно.

— Принимается, — не стала выделываться служба безопасности.

— Кстати, Неро, — я внезапно вспомнила, о своем списке вопросов. — А можете провести мне краткий языковой курс? Как вообще местные наречия могут наложиться на мои знания из прошлой жизни?

— Могу, — слегка удивился демон. — Все очень просто. Нантанийский наложился в твоем сознании на родной язык, поскольку он стал первым, который ты услышала. Остальные, сколько бы их не было, превращаются в местные наречия по тому же принципу, то есть в порядке знакомства. А что?

— Да так. Любопытно. Я же в своем мире три языка знала. Потом слышала чужие разговоры в городе, вот вчера на балу тоже. Так странно.

— Почему странно? — приподнял бровь Амадо. — У нас же гостей иностранных десятки.

— Странно, что я до сих пор не знаю, какие это языки. Есть у вас справочник? И с Паулем мы друг друга отлично понимаем, а это, судя по всему, что-то из ряда вон выходящее.

— Пауль с тобой ментально общается, мыслеобразами, а не словами, — Неро встал и принялся рыться на книжных полках. — Вообще-то, это удобный способ преодолевать языковой барьер, но навык телепатии сам по себе редкий, энергетически затратный и не относится к врожденным. Драконы — исключение, воплощенные стихии тоже, остальным требуются годы, если не десятилетия обучения, которые вряд ли у твоего друга были. Это если забыть, что до тебя вообще никто не слышал о контактах нежити с разумными. Пауль не так прост, как кажется.