В ее взгляде уже читалось неподдельное удивление. Я продолжал, будто ничего не замечая:

– Похоже, там есть чем заняться, чтобы не скучать, – заметил я осторожно.

– Надо полагать.

Она не собиралась мне ничего рассказывать. Если эта женщина действительно состояла в связи с Роландом Хемансом, но ничего о ней не рассказывала, то ей прекрасно было известно, что это как минимум является нарушением профессиональной этики. Нужно было немного поднажать, чтобы посмотреть, не появится ли в ее глазах какой-нибудь проблеск, если я задам правильный вопрос.

– Миссис Смит, возможно, вам знаком адвокат по имени Роланд Хеманс?

– Нет, – без колебаний ответила она, – не знаком.

– В деле Пальграффа он представляет интересы истца.

– Понятно, – сказала она.

И опять ничего. Никакого проблеска. От миссис Смит мне ничего было не добиться.

– Ладно, за работу, – произнес я.

– Да, – ответила она.

Закрывая за собой дверь, я услышал, что она уже напевает себе под нос первую строчку очередного церковного гимна.

Минут двадцать спустя, направляясь на кухню за чашкой кофе, я увидел, что Джереми Фриланд тоже приехал и уже сидит в своем кабинете.

Я остановился и негромко постучал в дверной косяк. Отправив ему в пятницу – то есть в субботу в 8.37 – письмо с отказом взять самоотвод, я хотел убедиться, что Джереми отнесся к моему решению с пониманием. Я не смог бы пережить такое громкое дело, если бы настроил против себя собственного секретаря.

– Привет, – обратился к нему я, – не уделите мне минутку?

– Да, конечно, – ответил он.

Его щеки были немного розовее обычного – наверное, перед работой устроил себе длительную пробежку. Я вошел и мягко прикрыл за собой дверь.

– Извините, что побеспокоил, – сказал я.

– Нисколько не побеспокоили, мистер Сэмпсон, – ответил он, – я и сам как раз собирался к вам зайти.

Я взял один из стоявших у его стола стульев и мельком посмотрел на монитор системы видеонаблюдения – от них трудно бывает отвести взгляд, даже если они ничего не показывают.

– Насчет моего письма, я отправил его вам в субботу утром, – начал я, кашлянув.

– Нет, давайте сначала я, – он прервал меня жестом, – знаете, я думал об этом деле весь вечер пятницы и утро субботы и еще до того, как получил от вас ответ, понял, что сморозил глупость. Даже собирался написать вам, чтобы вы не брали мои слова в голову, но в этот момент увидел письмо.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Думаю, что порой… я чувствую себя как эти ребята, – он показал на Тергуда и Маршалла, бессмысленно наворачивавших круги у него за спиной, – иногда мне кажется, что мы сидим в аквариуме. Торчим в своем маленьком офисе, отгородившись от внешнего мира, и выносим решения, не зная, что о них думают другие. У нас же в суде нет книги отзывов и предложений. А потом появляется такое вот «дело Скаврона», все начинают шушукаться у нас за спиной, и мы вдруг узнаем, что они все-таки думают. Простите, что я вам об этом говорю, но вы и без меня знаете, что это правда. И тут ко всему прочему добавляется дело Пальграффа, которое действительно обещает стать очень громким, и аквариум становится невыносимо тесным. Я думаю… просто, наверное, это на меня так подействовало.

– Хорошо, – сказал я. – Понимаю.

Я не солгал. Почти. Если честно, его рассуждения не были лишены смысла, только вот у меня совсем не осталось сил над ними размышлять.

Сейчас нужно было сосредоточиться на досудебной встрече в рамках Статьи 16B. Как правило, во время подобного рода встреч судье достаточно было отметиться в зале заседаний и предоставить помощникам обговаривать детали. Но после вчерашнего конверта я понимал, что от меня требуется активное участие.

– Сегодня состоится досудебная встреча по Статье 16B, мы готовы? – спросил я.

– Думаю, да. Джин Энн подготовила совещательную комнату 214 на втором этаже, хотя я не уверен, что там хватит стульев.

– Почему?

– А вы видели список допущенных к слушаниям адвокатов? Я даже не стал его распечатывать – на бумагу пришлось бы извести целый тропический лес.

Я совсем не удивился. Такие ответчики, как «АпотеГен», располагающие практически неограниченным финансовым ресурсом, швыряли адвокатов в публику целыми горстями, как сладости на праздничном шествии. С полным на то основанием. Чем больше адвокатов, тем лучше они подготовят дело. А хорошо подготовленные дела, как правило, приносят победу. Деньги играют роль во всех сферах жизни. Только в судебных делах эта роль обычно еще значительнее.

– Нет, еще не смотрел. Каково соотношение сторон?

– Так… Со стороны истца Роланд Хеманс с двумя партнерами, со стороны ответчика Вернон Уильярдс, штатный юрисконсульт «АпотеГен», но первое место в перечне занимает некий Клэренс Уорт, старший партнер нью-йоркской компании «Лесли, Дженнингс и Роули».

Насколько мне было известно, «Лесли, Дженнингс и Роули» занимала в списке крупнейших юридических компаний Америки то ли шестое, то ли даже пятое место.

– Кто еще? – спросил я.

– Так… Клэренс Уорт – только часть команды «ЛДР», которая представлена сразу шестью юристами. Кроме них, трех представителей прислала «Грэхем, Фэллон и Фарли» из округа Колумбия. Полагаю, они будут выступать от имени Управления по контролю за продуктами и лекарствами. Потом «МакДауэлл-Уотерс», занимающаяся патентами, думаю, это еще четыре человека. Плюс для круглого счета двое из «Эджертон, Элперт и Сопко».

«Эджертон, Элперт и Сопко» была местной адвокатской конторой с офисом в Норфолке. Их роль будет сводиться к тому, чтобы побольше улыбаться и добиваться мелких уступок от моих подчиненных. Их наняли в силу необходимости – «АпотеГен» требовались практикующие в Федеральном суде Вирджинии юристы – и в надежде на то, что у них, как и у истца, есть небольшое преимущество в виде игры на своем поле.

В общем и целом защиту представляли четырнадцать адвокатов, не считая штатного юрисконсульта «АпотеГен». Учитывая их расценки, каждый час этой мощной правовой поддержки будет обходиться примерно в десять тысяч долларов. Роланду Хемансу с двумя его партнерами предстояла серьезная борьба.

Еще одна причина, по которой Хеманс мог попытаться обеспечить удачный исход дела несколько иным способом.

– Да уж, будет аншлаг, – сказал я. – И что вы и Джин Энн собираетесь со всем этим делать?

– Может, запрем их в комнате и скажем, что не выпустим, пока не договорятся?

Джереми, конечно, шутил, хотя я знал судей, которые и правда действовали похожим образом. Но в данном случае это было невозможно.

– Лучше не надо, – сказал я. – И что они намерены предъявить суду?

– Хеманс собирается допросить всех на свете – семнадцать ученых, в том числе и директора научного департамента «АпотеГен», вице-президента по финансам и президента Барнаби Робертса. Кроме того, он запросил кучу официальных документов и других бумаг. Я уверен, что Уорт попытается все это проредить, но мне кажется, что нам в конечном итоге придется удовлетворить большую часть требований Хеманса.