скомандовал "стоп". Хоть на душе скребли кошки от внезапно нахлынувших воспоминаний, которые он старательно прятал на самой глубине, Агван нашёл в себе силы говорить искренне. — Держались достойно. Для первого опыта очень неплохо.

— Я, случайно, не заикался? — Илья вопросительно уставился в глаза Агвана.

— Нет, всё в порядке, лейтенант Тищенко, — улыбнулся тот. — Ваши слова шли от души, как я успел убедиться. Богдан Фёдорович может гордиться вами.

Илья потупил взгляд и неловко улыбнулся. Он считал, что всё прошло ужасно. Что у него тряслись колени, метались руки, а рот нёс полную чушь.

— Спасибо.

— Не за что, — Агван некоторое время молчал и разглядывал троих друзей. Увидел, как Телегин и Терехов с двух сторон подбадривающе похлопали по плечу Тищенко, и убедился в своей верной оценке характеров. — Позвольте дать совет, лейтенанты, — располагающая улыбка, казалось, не покидала его лицо. — Берегите друг друга, не теряйте… Жизнь полна неожиданностей. Каждый день может что угодно произойти. И если вы вдруг перестанете ценить то, что между вами есть, если это утратите, возможно, вернуть никогда не сможете. И всю оставшуюся жизнь вам придётся страдать от чувства невосполнимой утраты.

— Смирно! — вновь раздался командный голос Валентина Полевого, который стоял рядом и всё прекрасно слышал. Но отдал команду он по другой причине.

— Вольно, — руку от козырька отнял подошедший майор Ревенко — адъютант вице-адмирала Шишкина. — Лейтенанты Телегин, Терехов, Тищенко, вас желает видеть заместитель командующего. Вы здесь закончили?

— Так точно, — ответил за всех Полевой.

— Тогда прошу.

— Помните о моих словах, ребята, — Агван Акопян помахал рукой на прощанье.

Глава 14. Добро пожаловать в 1-ю эскадрилью

Засекреченная военно-воздушная база. Приёмная вице-адмирала Геннадия Леонидовича Шишкина.

Несколько человек в военной форме ёрзали на стульях перед кабинетом вице-адмирала Шишкина, ожидая, когда их вызовут. Друзьям же ждать не пришлось: майор, отмахнувшись от строгой секретарши, смело постучал в дверь. Сообщил о цели визита, отворил дверь и впустил друзей внутрь.

— Присаживайтесь, — вице-адмирал сидел за дорогим деревянным столом и рассматривал содержимое какой-то папки. — Спасибо, майор Ревенко. Закройте за собой… Ну что, лейтенанты, как успехи? Держите планку?

— Так точно, товарищ вице-адмирал! — выстрелили сразу трое.

— Я же попросил — садитесь. Когда мы разговариваем приватно, нет смысла в официозе. Стенографистов нет, и протокольную съёмку никто не ведёт. Прошу… С Аристархом Георгиевичем мы внимательно изучили ваши кандидатуры, — продолжил он, изредка заглядывая в ту же папку. — Решение пригласить вас троих, поверьте, это не прихоть закостенелых служак. О, нет. Мы ознакомились с личными делами, подали запрос в ваше учебное заведение, опросили ваших преподавателей. И мы всем довольны. Но лично мы с вами не знакомы. Мне бы хотелось исправить это упущение… Нет-нет, не смотрите на меня так, — к удивлению друзей, он захохотал. — Встречаться в неформальной обстановке у меня нет времени. К тому же, это бы нарушило любое правило субординации. Я просто хочу посмотреть на вас внимательнее. О ваших успехах в академии мне известно. И боевой опыт есть какой-никакой. Но скажите мне, например вы, лейтенант Тищенко, кем вы себя видите в будущем? По какому пути желаете, чтобы пошла ваша карьера?

Илья растерялся. Руки принялись гладить колени, а затем он вскочил.

— Обстановка неформальная, прошу вас, — усмехнулся вице-адмирал. — Можно не вставать.

— Я… я только хочу летать, — пробормотал Илья. — У меня… у нас получается. Я хочу, чтобы так было всегда. Ну… Ну, может быть, не всегда. А пока получается… Ну… вот так.

— А вы красноречивый, лейтенант Тищенко, — Шишкин опять не сдержал улыбку, увидев, как пацан покраснел. Он считал того слишком нерешительным для пилота, но его навыки оспорить не мог — судя по докладам из академии, мелкая моторика у Тищенко была на высоте. — А вы что скажете, лейтенант Терехов? Метите в адмиралы? Есть амбиции? Или, как ваш напарник, — как пойдёт?

— Простите, товарищ вице-адмирал, но я не заглядывал так далеко, — откашлялся Никита. — Хоть космос необъятный и я мечтаю избороздить его от края до края, но хотелось бы, конечно, всегда возвращаться домой. Домой на Землю.

— Знаете как говорят, лейтенант? Дом там, где сердце. А если с вами будет та, кому принадлежит ваше сердце, отправитесь ли вы строить новый дом в отдалённом уголке Вселенной? Отличные пилоты везде на вес золота. Но в колониях без них вообще никуда. Если России всё же удастся основать первую колонию, сможете ли вы решиться на то, чтобы начать новую жизнь на новом месте? Если с вами отправится ваша жена, сможете ли оставить всё остальное позади?

Вопрос вице-адмирала показался Никите странным. Он недоумённо нахмурил брови и поочерёдно посмотрел на Илью и Алексея. Судя по их виду, они тоже ничего не понимали.

— Товарищ вице-адмирал, — Никита практически не раздумывал. — Я бы не хотел загадывать. Особенно сейчас, когда в мире такое творится. Я бы хотел сосредоточится на том, что нас ждёт впереди, а не на теоретическом будущем, где не существует той угрозы, о которой мы с вами уже знаем. Пока я здесь… пока мы здесь, мы будем выполнять свой долг, а не предаваться мечтаниям.

— В принципе, я с вами согласен, лейтенант Терехов, — вице-адмирал Шишкин неопределённо хмыкнул и шариковой ручкой что-то написал на листке. — А вы, лейтенант Телегин. Что скажите вы?

— Что сказать, товарищ вице-адмирал?

— Какие перспективы вы видите для себя в ВКС?

— Никита верно сказал, — Алексей кивнул головой в сторону друга. — Сначала нужно к хренам разнести этот инопланетный астероид. Или что оно такое… А потом посмотрим.

— А вы бы не хотели стать капитаном, например, авианосца? — вопросительно изогнул бровь Шишкин. Он прекрасно знал от тяжёлом характере Телегина. Он знал, что необходимость подчиняться тому даётся тяжело. — Почти пять тысяч человек в подчинении. Свой собственный мегаполис, который бороздит необъятные космические просторы. Даже основать колонию можно, если удастся обнаружить пригодную для жизни планету. И никто не указ, если путешествуете по фронтиру. Никто не приказывает, никому не нужно отдавать честь. Капитан — сам себе хозяин. На его корабле ему подчиняются все, а он — никому. Заманчиво?

Алексей неловко замялся.

— Разрешите говорить откровенно, товарищ вице-адмирал?

— Именно для этого и пригласил, — кивнул головой Шишкин. — Говорите свободно.

— Не нужен мне авианосец. Я хочу остаться здесь, чтобы получить шанс попасть в число тех счастливчиков, которых вы утвердите. Я знаю, нас тут в два раза больше, чем необходимо. И мы с ребятами, — Алексей по очереди посмотрел на Илью и Никиту. — Сделаем всё, чтобы вы посчитали нас достойными этой чести. Об авианосцах поговорим после победы.

Геннадий