Банкир звякнул колокольчиком, и к нему в кабинет проводили трех представительного вида мужчин, специалистов по драгоценным камням. Увиденное на время лишило их дара речи. Они были сражены не только размерами и исключительной чистотой камней. Геометрически совершенная форма огранки, пятьдесят семь граней у круглых и шестьдесят пять у квадратного камня, обеспечивавшая потрясающую игру света, здешним торговцам была совершенно недоступна.

— Дорогой принц! Как видите, я еще не совсем бедный человек. Каждый из этих камней гораздо дороже, чем «Миссури», но я не хочу их продавать, реальную цену за них может дать только королевский дом для украшения короны. Сейчас эти уважаемые господа назовут свою оценку. Камни останутся в банке, я никуда их не буду вывозить или перезакладывать. Никаких процентов кредитору платить не собираюсь, деньги идут на общее дело. Конкретный размер кредита и сроки его возврата обсудим, когда геммологи закончат работу.

Блеск бриллианта отразился в глазах Вильгельма. Он уже мысленно примерял корону, в которой будет сиять такая звезда.

Прибыв в столицу Испании, Вильям Джонс, член Госсовета Франции и министр иностранных дел, первым делом сместил посла, который отирался при испанской короне еще со времен Людовика, не признавал Республику и отказывался подчиняться приказам новой власти.

Сказать, что к представителям французского президента здесь относились плохо, значит не сказать ничего. Последние отпрыски вырождающегося рода Габсбургов ненавидели Францию Бурбонов за резкое усиление влияния и чрезмерную активность в захвате земель, открытых испанскими и португальскими мореплавателями. Это отношение распространилось на всех французов, включая республиканцев.

Мерзкие нидерландские еретики отвоевали независимость у Испании. Затем самозваный пророк уничтожил папу и короля Людовика XIV, который все же был католиком, и первым делом они сблизились с голландцами. Таким образом, президент Франции, министр иностранных дел и французский посол были просто воплощением зла.

На фоне противостояния с северо-восточным соседом монарх Англии и Шотландии, хоть и не искоренивший на острове протестантскую ересь и не исправивший вред, причиненный церкви Генрихом VIII, оставался единственным королем, с которым, возможно, стоило иметь дело.

Джонс прихватил с собой одного из птенцов Ниццы, как между собой называли неофитов, явившихся паломниками на Лазурный берег и получивших приобщение к новой вере прямо из рук «святого». Никому из птенчиков даже в голову не могло прийти, что пророк и нынешний министр иностранных дел — одно лицо, несмотря на очевидное сходство. Новоявленный французский посол был слабо подготовлен в дипломатии и имел скромный вид, зато грамотен, умен и предан Единому.

Аудиенции для вручения верительных грамот ждали неделю, видно, король был очень занят. За это время во дворце прошел большой прием и бал, французов не пригласили.

Наконец, аудиенция была назначена.

В кабинет величественно вплыла бывшая королева, а ныне регент своего сына Марианна Австрийская, вдова Филиппа IV, своего родного дяди. Джонс рассчитывал увидеть гардеробно-архитектурное сооружение в виде юбки диаметром два метра, но массивными кринолинами были оснащены две спутницы Марианны. Вдовствующая королева носила монашеский наряд, свидетельствующий о безграничной скорби о почившем дяде-муже, и занимала несколько меньшую площадь. Траур, говорят, нисколько не мешал встречаться с любовниками.

Затем, из уважения не к безбожным французам, а к дворцовому этикету, посланникам предъявили короля. Выполняя функции пророка, исцелявшего паломников, Джонс насмотрелся на множество уродств, но испанское королевское величество выделялось даже на фоне тех калек.

Габсбурги не отличались красотой. Марианна была ярким тому подтверждением. Возможно, им помогла бы свежая кровь, но они упорно заключали браки только внутри семьи. Мало того что Карлуша был зачат в браке дяди и родной племянницы, родители, в свою очередь, были тоже продуктами близкородственной связи.

Кривое туловище, асимметричное лицо, длинная и кривая нижняя челюсть, огромный малоподвижный язык делали бедного шестилетнего ребенка настоящим чудовищем. Его внесли двое слуг и усадили в специальное креслице. Карлос II Зачарованный, король величайшей католической державы, владеющей огромными колониями по всему миру, с крупнейшей армией и флотом, сразу же обделался, в комнате ощутимо завоняло. Затем его вырвало, и слуги быстренько обтерли монарха. Джонс был предупрежден о специфике испанского ритуала знакомства с его величеством, и он изобразил церемонные телодвижения, как будто король не обгадился, а вручил ему розу.

Затем министр сделал такие же реверансы в адрес Марианны. После вручения верительных грамот у дипломатов оставалось еще множество заготовок. Они собирались предложить несколько новых форм сотрудничества, обсудить раздел сфер интересов в колониях, предложить помощь и защиту, козырнув коротким знакомством с карающим ангелом, но все разбилось о вдовью холодность.

— Мне не интересны ваши рассуждения, министр. Испанская корона всегда остается надежным столпом католической веры. Безбожные поступки так называемого пророка исключают какую-либо возможность союза между Испанией и устроенным им богомерзким государством.

— Ве-ве-ве, — поддержал маму король, и из его незакрывающегося рта пролилась струйка слюны.

Вот наилучшая реклама выборной формы правления, подумал Джонс, раскланялся и покинул дворец.

На следующий день регентша встретилась с английским посланником. Разговор был деловой, проходил наедине, на серьезные переговоры детей не берут.

Сэр Витворт после всех положенных ритуальных реплик заявил о готовности своего суверена, короля Англии и Шотландии Карла II, преодолеть все противоречия, накопившиеся, начиная с оскорбительного для Испании развода Генриха VIII и Екатерины Арагонской.

— Мы рады, сэр Витворт, что после стольких лет раздоров нам наконец удастся объединиться для общих целей и против общих врагов.

— Несомненно, ваше королевское величество.

К ней, вдовствующей королеве и регентше, полагалось обращаться иначе, но ей льстило такое мелкое нарушение этикета.

— Общим врагом, как вы прекрасно понимаете, для нас становится крепнущий союз Французской и Нидерландской республик.

— Естественно. Англия не имеет территориальных притязаний на континенте в Европе, однако нас расстраивает экспансия Франции от Флориды до Миссисипи. Нам удалось вытеснить Нидерланды из Новой Голландии, но они еще контролируют острова в Карибском бассейне и мешают нашей торговле. Испания понесла территориальные потери в Европе, о чем мы искренне сожалеем.

Марианна кивнула.

— Кроме того, — продолжил посол, — нас беспокоит активность Франции в направлении Африки и Ост-Индии. Если в отношении трансокеанских путей в Новый Свет мы в состоянии нанести им ущерб в районе Канала и Северного моря, то от Марселя нас отделяет Пиренейский полуостров. Франция ведет экспансию через Алжир и далее на юг. Мой король предпочел бы, чтобы Марсель и все южное побережье принадлежало достойному монарху.