Арнейм несколько раздраженно повел плечами и кивнул своему племяннику, как бы давая тому, наконец, возможность высказаться.

   — Это было желанием государыни, — звенящим от напряжения голосом начал Отис. — Она не знала… о намерениях государя. Если быть до конца откровенным, что сейчас действительно необходимо, то ее величество Аделина по незнанию желала нас с Ферре помирить. Я не мог ей перечить и отказаться от навязанной мне партии на этот вечер… И все же, прошу меня простить, но мы сбились с одного крайне важного момента. Кларисса, так вы нам объясните уже, наконец, почему вы в таком виде замотаны в плащ Энтона Корре?!

   Теперь все собравшиеся, словно очнувшись, вновь смотрели на меня.

   Я в краткий миг собралась как перед прыжком в воду, и в повисшей тишине тихо произнесла, взглянув прямо в глаза Отису:

   — Хорошо, я скажу при всех, раз вы так на этом настаиваете. Меня хотели изнасиловать. И я, не будучи способной защитить себя по-иному, смогла лишь поджечь магией свое платье… Если бы не подоспевший господин Корре, я бы сожгла себя заживо.

   Рука потянулась к плащу, и я оголила плечо и ключицу, показывая всем присутствующим кожу до линии декольте.

   — Довольно! — маменька быстро и резко отдернула назад плащ, скрывая от всех багровые пятна на белой коже. Ее лицо пылало. — Отис и Айрен Батрисы, вам стоит немедленно покинуть наш дом!

   Прежде чем кто-то из Батрисов успел что-то сказать, дверь распахнулась, и на пороге показался уже сильно пожилой и несколько тщедушный мужчина с саквояжем в руках, — лекарь нашей семьи.

   Мама с облегчением воскликнула:

   — Наконец-то. Ну что вы так долго…

   — Сейчас-сейчас, — лекарь поставил саквояж и с кряхтением извлек пенсне. — Так что произошло?..

   — Вам действительно лучше уйти, — вкрадчиво сказал отец, повернув голову к Арнейму. — Мы не станем сейчас обручать молодых, это невозможно.

   — Решение государя не изменится, помните об этом, и он ждет соответствующих новостей в самое ближайшее время. — Тихо проговорил Арнейм, лицо которого не тронула ни единая эмоция с момента моего «откровения». — Мы вернемся послезавтра. А шкатулка с обручальными браслетами до того момента останется у вас. Здоровья вашей дочери.

   Я даже не подняла голову, когда он и Отис, попрощавшись, покинули кабинет отца. Обоих я желала никогда больше в этой жизни не увидеть.

   С ненавистью посмотрела в сторону оставленной шкатулки и замерла. В отражении небольшого забытого карманного зеркальца, стоявшего на столе папеньки и повернутого к нам, я увидела довольную полуулыбку Энтона.

За окном блеснула молния, и в воздухе рассыпался едва различимый грохот. Гроза была пока далеко, но ливень за окном уже шел плотной стеной.

   Около кровати мне оставили высокий стакан в серебряном подстаканнике, наполненный темно-зеленой жидкостью, от которой веяло терпкими травами. Успокоительное, оно же снотворное, но я в самый последний момент передумала его пить. В голове снова и снова прокручивалась сцена нападения в лесу.

   Виделось страшным стать беспомощной, не способной в случае нового покушения дать отпор, а в безопасности я не чувствовала себя даже в собственной спальне. И это несмотря на охрану, выставленную папенькой у дверей.

   Энтон сдержал свое обещание. Обычная противоожоговая мазь проявляла чудеса излечения, и я надеялась, что когда снимут бинты, от красных пятен на коже не останется следа.

   Но откуда у Корре вообще взялась вампирская кровь?..

   Специальный бутылек, зачарованный от свертывания столь редкого содержимого, не носят просто так, на всякий случай. Зачем же кровь вампиров нужна Энтону? Или он уже знал заранее, что ему потребуется средство для регенерации и заживления ран?

   Пожалуй, если бы наемники сами не упомянули, что заказчик — женщина, я бы решила, что все покушение, наверняка, лишь хитроумный план самого Корре. Этот человек, казалось, способен на что угодно.

   А что, если он каким-то образом и подбил Ферру заказать мое убийство?.. Создал прекрасную ситуацию, где смог и спасти девицу, и поставить в странное двусмысленное положение. Да он же практически сорвал мне помолвку своей идеей о несостоявшемся изнасиловании и самоподжоге! Неужели знал, что в поместье прибудет Отис со своим дядей?..

   Голова кругом.

   И все же, как-то не складывается. Корре, изображая благородного рыцаря, непременно должен был явится в тот самый момент, когда на меня напали. Или хотя бы сразу после того, как вырвалась моя сила, убившая двух из трех наемников. Продолжительная лесная погоня не могла быть по плану, головорез легко мог лишить меня жизни, если бы не удачное стечение обстоятельств и везение, что я не успела по пути к захоронению переломать ноги. Да и после смерти Косы я какое-то время пролежала без сознания в лесу… смысл так тянуть?

   Но тогда вопрос все тот же: так зачем же, Вернисова топка, он носит с собой вампирскую кровь?..

   Молния за окном расколола небо напополам и на краткий миг осветила комнату белым светом. Я резко села и уставилась в тягучий полумрак.

   Не в силах больше оставаться на одном месте, с трудом поднялась и доковыляла до письменного стола. Села. Побарабанила пальцами по столешнице.

   Что я вообще точно могу знать о господине Корре? Он некромант. Он потрясающе целуется, и ему что-то от меня нужно.

   Я прижала холодную ладонь к вспыхнувшим щекам.

   Еще Энтон обладает невероятным магнетизмом. Никто меня так не пугал, и в то же время не притягивал к себе. Эта не влюбленность, нет, скорее что-то ближе к безумию и игнорированию чувства самосохранения, чистое влечение. Еще один повод держаться подальше от Корре.

   Вспомнилось. Энтон перед своим бесстыдным поцелуем сказал странные слова, — он хочет вернуть то, что когда-то давно и так принадлежало ему. Что Корре имел в виду? У него что-то украли? За этим он приехал из Объединенных республик сюда, в Эргу?

   И здесь решил зачем-то остаться и закрепиться в местном обществе, найдя подходящую для этого пару, которая принесет ему связи и утвердит положение.

   Я зажгла небольшой светоч, открыла ящик стола, и, больше чтобы занять руки, вытащила тетрадь по некромантии, сверху которой лежала записка, когда-то приложенная к кольцу.

   Взяла листок бумаги, несколько раз перечитала выведенные Энтонoм строки. Этот почерк вновь показался мне смутно знакомым. Где же я могла его видеть?..

   Бездумно распахнула старинную тетрадь и перелистнула несколько случайных страниц, мимоходом рассматривая искусные рисунки. А затем, ведомая необъяснимым порывом, положила на исписанные листы записку Корре.

   И резко встала, едва не опрокинув стул.

   Как же я могла раньше этого не замечать?..