Не выдержав, я набрала мобильный Макса, поразившись тому,что по-прежнему помню его наизусть. «Аппарат абонента выключен или находитсявне зоны действия сети», — равнодушно ответил записанный на пленку женскийголос. А может, Макс сменил телефон, и этого номера больше не существует?Положив трубку на место, я перевернулась на живот и уткнулась в подушку.Странно, я привыкла откликаться на имя Маша. Словно и не была никогда Леной,словно моя прошлая жизнь — нелепый, тяжелый сон. Не было череды гостиничныхномеров, не было иностранцев, не было сутенеров. Я родилась и выросла у богатыхродителей, я прожила совсем другую жизнь. Правда, в отличие от Маши, имея такихкрутых предков, я бы не стала садиться на иглу и сбегать из дома. И чего этойдурочке не хватало?

Закрыв глаза, я погрузилась в глубокий сон.

Разбудил меня легкий сквознячок, овевавший разгоряченныещеки, — окно в комнате было открыто. Вставать не хотелось, но и спатьтоже. Закинув руки за голову, я вспоминала прежнюю жизнь. Сегодня первоеавгуста — день моего рождения. В этот день я никогда не работала. Валялась надиване, слушала музыку, иногда смотрела телевизор. Ближе к обеду одевалась иехала к Таньке. По дороге обязательно покупала что-нибудь вкусненькое. Не жалеяденег, разумеется.

С пакетами в руках вваливалась к ней в квартиру и шла накухню, где Танька специально для меня с самого утра пекла пирог с яблоками. Поособому рецепту. С корицей. Запах у него был восхитительный… Заканчивали мыдень в ресторане. Отплясывали там на полную катушку, веселились, как детималые…

Таньке я звонила несколько раз из Питера, но она не бралатрубку. Может, вышла замуж и уехала? За два с лишним года много воды утекло…

Ладно, не буду я больше ворошить прошлое.

Я — Маша, а у Маши день рождения в декабре.

Кажется, в декабре. Мама что-то такое говорила.

Покопавшись в шкафу (его содержимое за последнее времяобновилось), я вытащила коротенькое пестрое платье от Кензо, надела его и судовольствием покрутилась у зеркала. Неплохо, совсем неплохо! Да… А ещеговорят, что здоровье не купишь ни за какие деньги. Купишь, еще как купишь!Видели бы вы меня пару месяцев назад!

Наскоро причесавшись и подкрасив губы, я вприпрыжкуспустилась в гостиную.

— А вот и Машенька проснулась, — ласковопроворковала мама и дала указание горничной подавать на стол. — А мы спапой без тебя не завтракали, решили подождать, пока ты проснешься.

Допивая кофе, отец посмотрел на часы и, нахмурившись,сказал:

— Сейчас должны подъехать мои ребята. Дела, моидевочки, дела!

— Виталик, будь осторожен. Постарайся вернутьсяпораньше. Мы должны уделять Машеньке как можно больше внимания. Ей ведь тактяжело.

Она словно заново родилась на свет.

— А можно я с Вадимом сегодня в ресторане пообедаю?

— Конечно, пообедай. Можешь еще подружек навестить.

— А их у меня много?

— Близких три, а остальные просто знакомые.

Все девочки воспитанные, из хороших семей.

— Нет, я пока не готова встретиться сподружками, — отрицательно помотала я головой и поднялась с места. —Я пока у дома погуляю.

— Погуляй, деточка, погуляй.

Прохаживаясь по двору, я увидела, как в ворота въезжаетчерный блестящий «мерседес». Из машины вышли одетые в строгие костюмы мужчины.Один из них был мне отлично знаком. Это был Толик. За два года он заметноизменился. Стал вальяжным, уверенным в себе, даже взгляд стал другим, насколькоя могла разглядеть издалека.

Только бы он меня не узнал, мелькнула опасливая мыслишка.Хотя, как он может меня узнать, если я сама не узнаю себя. В глубине души мнехотелось отвести его в сторону и расспросить о Таньке, но этого делать нельзя.

Движимая любопытством, я подошла поближе.

Мужчины как по команде посмотрели в мою сторону.

— Вы, наверное, дочка Виталия Ивановича? —произнес тот, что постарше; его я видела в первый раз.

Открыв было рот, я закашлялась, побоявшись, что Толик узнаетменя по голосу. Да нет, ерунда, голос-то у меня тоже новый, как и тело.

— Да, я его дочка, — мило улыбаясь, ответила я.

— С выздоровлением. Вы прекрасно выглядите!

— Спасибо. Скажите, а как вас зовут? — обратиласья к Толику.

— Анатолий.

— Мы с вами никогда раньше не встречались?

— К сожалению, нет. Я у Виталия Ивановича работаюсовсем недавно. Я раньше в Москве обитал.

— Вы хорошо знаете Москву?

— Ну, в общем, неплохо.

— Вы коренной москвич?

— Что вы, я родился в Риге. Но в Москве у меняродственники.

— И что за родственники? — насторожилась я.

— Тетушка моя. Брат был двоюродный, но его убили.

— Убили?! — я театрально взмахнула руками. —За что? Убийство, я надеюсь, раскрыто?

— Увы, нет. Если бы я только знал, кто это сделал, я быэтим гадам головы поотрывал. Это около трех лет назад произошло. Убийство сцелью ограбления.

— Неужели никого не нашли?

— Не нашли.

— Кошмар… А вы не думаете возвращаться в Ригу?

— Нет. Мне и здесь нравится. Я при деле, неплохополучаю.

— Тогда я могу на вас рассчитывать. Если соберусь вМоскву, обязательно возьму вас с собой. Вы мне покажете самое интересное.Договорились?

Толик, смутившись, залился краской. "Давай,давай, — усмехнулась я про себя, — ломай, дружок, голову, с чего быэто дочка местного дона Карлеоне оказывает тебе столь явные знаки внимания.

Небось в штаны написал от страха, урод!"

Застегивая пиджак на ходу, из дома вышел папа.

— Москва — большая деревня, Машенька, — сказал они пригрозил мне пальцем. — Оклемаешься немного и поедешь вместе с мамой наКанары.

Я вновь посмотрела на Толика. За это время он умудрилсяпобагроветь еще больше.

— Поехали, пора, — толкнул его второй мужчина, ився компания, включая папу, села в «мерседес».

Вадим появился ближе к полудню. У него была стильная,современная иномарка, отдаленно напоминающая летающую тарелку.