На киле машины Графа были нарисованы 149 «абшюсс-балок». Вчера во время одиночного полета над Сталинградом он добавил к своему счету еще три победы.

Он повернулся в сторону подошедших товарищей, посмотрел на Гриславского, который только что появился позади самолета, и объявил, что вскоре они взлетают.

Две истребителя Ме-109 промчались над летной полосой, шумно газуя. Они постепенно забирали выше и выше в безоблачное небо. Излучина Дона промелькнула под ними, и с этого момента они больше не нуждались в карте.

Черное облако дыма поднималось над промышленным районами Сталинграда на высоту почти три километра. Похоже, пикировщики подожгли большое бензохранилище. Колышущийся столб дыма стал ближе. Через несколько минут перед ними открылась фантастически прекрасная картина – струи горящего бензина плыли по воде вдоль берега Волги.

В шлемофоне заскрипели голоса. Южнее завода «Красные баррикады» напротив острова посреди реки начались обычные утренние переговоры с армейскими радиостанциями. Они трепались друг с другом, прикрываясь кодовыми позывными. Судя по переполоху, поднявшемуся у врага, русские знали о последних успехах обер-лейтенанта Графа не хуже штабных писарей эскадрильи. В течение нескольких минут шла болтовня между небом и землей. «Ястреб-8 Карае-1. Будет сегодня 150 сбитых?»

Короткий ответ, несколько простых шуток, затем другой знакомый голос перебил разговор. Это, несомненно, был немец, однако он работал с русской рации. Он затянул старую песню:

«Карая, откажись от бессмысленной борьбы…»

Любимое приветствие Гетца фон Берлихенгена на этот раз не прозвучало[1], хотя немцы не раз слышали его от русских.

Через несколько секунд прозвучал спешный вызов офицера наведения, и появились четыре советских истребителя. Шлемофоны умолкли. Похоже, даже советские пропагандисты ждали, что сейчас произойдет.

Его терпение нельзя было испытывать слишком долго. «Густав» Графа заложил крутой вираж и ушел в сторону солнца. Короткое движение ручкой управления, и капот мотора нацелился на русское звено. Похоже, они не замечали опасность, подкрадывающуюся сзади.

Тройка позади «Желтого-1» наверняка тоже затаила дыхание в эти минуты, потому что Герман тоже сделал это. «Яки» летели по прямой. Один из них, похоже, уже попал на светящиеся кольца прицела Ме-109, который был готов уничтожить его за считаные секунды.

Еще одна маленькая поправка, и заговорила пушка и пулеметы. Очередь буквально вспорола вражескую машину. Пламя лизнуло мотор, за хвостом потянулась струя черного дыма. Фонарь кабины отлетел прочь, коричневая фигура скользнула назад.

Пока русский летчик плыл на парашюте над Волгой, у Графа даже заболели уши. Десятки голосов ворвались в шлемофон, но русский, говоривший по-немецки, мрачно молчал. Сначала крики радости, потом шквал поздравлений. Немецкое звено полетело обратно на запад, постаравшись удержаться гораздо выше русских истребителей.

Герман Граф, второй пилот после Гордона Голлоба, одержал 150 побед в воздухе.

Желтая песчаная пустыня пролетела под самолетами. Они пересекли реку севернее Калача. Крылья «Желтого-1» качнулись над летной полосой. Механики на стоянках размахивали руками и кидали в воздух фуражки.

После посадки толпа людей вместе с двумя собаками со всех ног бросилась к самолету. Пропеллер замер, и началась невероятная суета.

Когда первые восторги утихли, оружейник полез проверить патронный ящик. Вытащив ленту, он с изумлением увидел, что израсходованы всего семь 20-мм патронов…

1943 год начался с очередной ошибки командования люфтваффе, которое затеяло ротацию эскадрилий между фронтами, например, III/JG-54 была временно заменена I/JG-26. Но характер боев на Западе и Востоке резко различался, поэтому пилоты действовали не слишком уверенно и несли ненужные потери. Отметим, что JG-54 начала получать FW-190. Если учесть JG-51, имевшую эти самолеты, то их количество на фронте возросло до 200 самолетов, хотя и оставалось небольшим по сравнению с потребностями.

В этом году состоялись две битвы, в ходе которых происходили крупномасштабные и ожесточенные воздушные бои. Впрочем, немецкая история всерьез рассматривает лишь операцию «Цитадель» под Курском, для которой вермахт собрал буквально все имеющиеся силы и, тем не менее, потерпел поражение. Бои весной 1943 года на Кубани были и остаются незначительной тактической операцией по ликвидации небольшого русского плацдарма под Новороссийском. Русская история придает этому сражению непропорционально преувеличенное значение, что началось во времена их лидера Брежнева и сохраняется по сей день. Русские пишут, будто плацдарм в районе Мысхако атаковала вся немецкая 17-я армия генерала Руоффа, и поддерживали ее не менее 17 истребительных и бомбардировочных групп.

На Кубани действовали II и III группы JG-3 (как мы помним, I группа была отправлена в Африку) и все три группы JG-52, которой были приданы две иностранные эскадрильи 13.(Slov.)/JG-52 и 15.(Kroat.)/JG-52. Все вместе они насчитывали не более 180 истребителей Ме-109G. Те самолеты FW-190, с которыми столкнулись русские, были не истребителями, а штурмовиками FW-190А-5 из состава II/SchlG-1. Их поддерживали три группы StG-2 и одна группы StG-7, но уже в начале мая StG-2 убыла к Харькову, где немцы провели свое последнее успешное наступление. Многие немецкие авторы даже не упоминают пресловутую немецкую операцию «Нептун».

Наступление вел V корпус в составе трех дивизий, и его поддерживали самолеты I авиакорпуса – 2 истребительные, 2 пикировочные и 2 бомбардировочные группы. Атаки начались 17 апреля при поддержке пикировщиков и уже 20 апреля захлебнулись. 29 апреля Красная Армия предприняла первую попытку наступления на немецкий плацдарм (Gotenkopf Stellung), однако оно было отбито. Оборона плацдарма и последующая эвакуация войск были успешными, благодаря усилиям истребителей, которые не дали русской авиации разрушить понтонную переправу через Керченский пролив.

В то же самое время русские бросили против импровизированной воздушной группировки две воздушные армии, авиацию Черноморского флота. Изначально они имели двукратное превосходство в истребителях, а потом были подтянуты дополнительные силы, доведя это превосходство до четырехкратного. В общем, когда весной 1943 года Красная Армия начала наступление на Кавказе, ее авиация имела общее пятикратное превосходство над немцами, которые, тем не менее, удерживали контроль над воздухом в районе боев. Во всяком случае, русским истребителям ни разу не удалось отразить удары немецких пикировщиков и бомбардировщиков по своим войскам и тыловым целям. Русские пилоты претендовали на многочисленные победы, но в действительности потери немцев исчислялись единичными самолетами. Наиболее ожесточенный воздушный бой состоялся 20 апреля, когда JG-52 ценой потери всего трех Ме-109 уничтожила 91 русский самолет. О том, что русские не считались серьезным противником в этой «грандиозной битве», говорит тот факт, что 29 апреля с Кубани убыла I/JG-52, а через два дня – II/ JG-3.