Аня аж зажмуривалась, представляя, что было бы, если бы… Нотут в ее мысли, как когда-то в ее почти счастливую жизнь, бесцеремонноврывалась Эва, и сознание затапливала жгучая ненависть. А между лопатокначинало саднить, будто глаза Эвы на уцелевшей фотографии оживали и торжественносверкали, обжигая Анину кожу. И когда это происходило, пленница начиналамечтать совсем о другом. Она представляла, как с Эвой происходит какое-нибудьстрашное несчастье: как она горит в огне, попадает под машину, тонет,задыхается… СТРАДАЕТ! А Аня наслаждается ее мучениями, наблюдая за ними состороны, как когда-то Эва наблюдала за ее…

Мысли эти ужасно мучили Аню, но она не могла отделаться отних, как ни старалась. Только смерть могла избавить ее от тягот плена иприносящей физическую боль ненависти (девушка надеялась, что ее сгубит холод,голод или микробы, просто обязанные прокрасться в ее плохо заживающие раны), ноее величество Смерть все не приходила. Она так же, как и Ленчик, забыла обАнином существовании…

Часы складывались в дни, дни в недели, недели в месяцы –время шло неумолимо, но для Ани оно стояло на месте, ибо ничего не менялось вее жизни. Она сидела на том же топчане, ела тот же хлеб, пила ту же воду,ходила в то же ведро.

В один из безликих дней Аня проснулась и по привычке открылаглаза (для чего она это делала, неясно – темнота все равно была такая, что неразглядеть и очертаний). К ее удивлению, всегдашний мрак был разбавлен белесойструйкой света, что лилась из-под двери. Тут же абсолютную тишину разорвал лязгметалла. Секунда – и дверь распахнулась настежь. В каморку вместе с потокомсвета влетел человек, которого Аня сначала приняла за ангела (ведь онсветился!), затем за демона (в его руке она увидела автомат), а после загаллюцинацию, поскольку никого, кроме Ленчика, здесь не могло быть, а незваныйгость им не являлся… Решив, что сходит с ума, Аня заплакала. А потомзасмеялась, поняв, что это даже хорошо, что теперь ей начали мерещитьсялюди, – будет с кем поговорить…

А «галлюцинация» тем временем подбежала к Ане, склонилась надней и прошептала:

– Бедняжка, до чего ж он тебя довел…

Аня опять заплакала, уткнувшись лицом в покрытые цыпками иязвами кулачки. Но тут же отдернула руки от лица, боясь, что человек исчезнет.Он не исчез. Стоял над Аней, качал головой и старательно прятал автомат заспиной. Затем он повернул голову к распахнутой двери и громко, но неоглушительно крикнул:

– Здесь еще одна! – Заметив, как Аня вздрогнула отего крика, он совсем тихо добавил: – Врача сюда!

Тут же в каморку вошел еще один человек. Он был очень высок,поэтому ему пришлось согнуться чуть ли не вдвое. Стоя в этой позе, он походилна журавля, и Аня опять рассмеялась.

– Похоже, он довел ее до умопомешательства, –сказал «журавль», посветив Ане в глаза маленьким фонариком. – Хочетсянадеяться, временного… – Он щелкнул перед ее лицом пальцами, а когда Аняморгнула, спросил: – Вы слышите меня?

Она кивнула головой.

– Вы давно тут?

Аня пожала плечами.

– А примерно?

Аня хотела ответить, что минимум два года, а максимум – сто,но не смогла вымолвить ни слова, только тяжело вздохнула и опять началаплакать.

– Ладно, оставим расспросы на потом, – буркнултот. – Надо ее выносить. Сама она не сможет. Ножные мышцы, я вижу,атрофированы. – Он наклонился еще ниже и взял Аню за плечи и под колени,чтобы поднять, но та заплакала громче и начала вырываться. – Тише,тише, – успокаивал ее мужчина. – Все будет хорошо… Я не причиню тебеболи. Я помогу тебе. Я врач… – Но, видя, что на Аню его уговоры недействуют, он обратился к товарищу со словами: – Коля, ты цепь расклепал? Ага.Давай теперь вместе, один не справлюсь. Мне неудобно, а она вырывается…

Тот, кого назвали Колей, отложил автомат, сел на кровать,подсунул свою руку под худые Анины бедра.

– А-а-а-а! – заголосила Аня и начала качатьсявперед-назад. – А-а-а-а-а!

– Успокойся. Мы только хотим вынести тебя отсюда…

– Не-э-э-э! – затрясла головой она. – Не… не…не надо!

– Да что с ней такое? – воскликнул Коля,недоуменно глянув на доктора.

– Не пойму… – ответил тот и, приблизив свое лицо кАниному, заглянул ей в глаза. – Чего ты боишься? Почему не хочешьвыходить? Там воздух, солнышко… Ты помнишь, как оно выглядит?

Аня улыбнулась сквозь слезы и кивнула.

– Тогда пойдем с нами. На улицу…

– Я не могу, – хрипло прошептала Аня, а улыбка сее лица исчезла бесследно. – Он будет ругаться, если я уйду…

– Кто тебя будет ругать?

– Леонид Павлович.

– Не будет…

– Вы его не знаете, вот так и говорите… – Оназадрожала всем своим иссохшимся тельцем. – А он и побить может.Видите? – Аня показала кривой шрам на шее. – Это потому, что я его неслушалась… Леонид Павлович так меня наказывает. Это больно. И я больше не хочу,чтобы меня наказывали…

– Не волнуйся, Леонид Павлович больше ничего плохоготебе не сделает. Его арестовали и увезли в милицию.

– Зачем? – тупо спросила она.

– Его будут судить. И посадят в тюрьму… Надолго!

– Ты свободна, девочка! – сказал доктор ипочему-то тоже заплакал. – Ты можешь идти, куда захочешь, и никто тебябольше не накажет.

Аня слышала каждое его слово, но не понимала смысла. Онасвободна? Может идти, куда хочет? И ее никто не накажет? Как такое может быть?

А что они говорили насчет Ленчика?

Арестован? Увезен в милицию?

Милиция…

И только тут до затуманенного сознания Ани дошло, что этидва человека не миражи, не галлюцинации, а реальные люди. Милиционер и врач,пытающиеся ей помочь…

Радость штормовой волной накрыла Аню. Она захохотала,запрокинув голову. А из ее глаз брызнули горячие, соленые-соленые слезы –первые слезы радости за последние годы. Аня не утирала их, давая ручьем стекатьна впалую грудь. Ей казалось, что они, как живая вода, пробуждают ее к жизни…Об этом она хотела сказать своим спасителям, с беспокойством глядящим на нее,но тут доктор взял ее руку в свою и кольнул чем-то острым в вену. Аня, непереставая смеяться, посмотрела на то место, где было больно, и увидела иглу ишприц. Она собралась доложить доктору, что с детства боится уколов, но тутголова ее закружилась, дыхание перехватило, тело стало легким, и Аня полетела…нет, не в привычную черную бездну, а во влажно-светлое облако, подхватившее ееи закачавшее, убаюкивая и умиротворяя…

«Из ада – в рай!» – краем сознания отметила Аня. Тогда онаеще не знала, что ее ад останется с ней на всю оставшуюся жизнь.

* * *

Последующие три месяца Аня провела в больнице. Ее лечили отистощения, дисбактериоза, псориаза, чесотки, множественных вагинальныхинфекций. Ей вывели вшей. Вырезали ногти, вросшие в пальцы. Вылечили зубы.Повысили гемоглобин. Ее заново научили ходить. Каждый день с ней занималсяпсихотерапевт, он лечил Аню таблетками и гипнозом, но все равно не смог доконца избавить девушку от страха. Каждую ночь она вскакивала с кровати с криком– ей казалось, что все события последних месяцев ей приснились, и стоит открытьглаза, как окажется, что она до сих пор находится в тюрьме, прикованнаясобачьей цепью к чугунному кольцу. И потом долго не могла поверить в обратное.Все ковыляла по палате, хватаясь за стены, и плакала, ощущая под пальцами нешероховатое дерево, а гладкую краску…