сантиметр моей шеи, плеч, ключиц. Только такой холодный и сдержанный человек, как он, мог быть настолько преданным и внимательным в постели. Его тепло окутывало меня, не позволяя прохладному ветру взять надо мной власть. И через несколько упоительных минут на мне не было уже ничего.

Я прогнулась в спине, представив, как выгляжу сейчас обнажённой на красных подушках в свете луны и огоньков свечей. В шуме бьющихся о борт волн. В сладостной неге.

Должно быть, этот вид не оставил равнодушным и Кеннана. Он навис надо мной, убрал с моего лица пару выбившихся прядей, устроился поудобнее на колене и медленно проник в меня, заставив задыхаться от переполнивших меня ощущений.

— Можешь кричать, — шепнул он. — Тебя никто не услышит.

И я позволила себе выдохнуть протяжный стон.

Мы слились в единое целое. Закрыв глаза и вцепившись пальцами в его сильные плечи, я словно видела его, но не человеком, и не драконом, а сгустком чистой энергии. И себя бесплотным духом. Эти две энергии сливались, перетекая друг в друга, обмениваясь, объединяясь, и вместе становились чем-то гораздо большим, чем были по отдельности.

Не нужен мне ни мир, в котором родилась, ни новые миры, лишь бы только рядом был он. А вместе, уверена, мы сможем всё.

— Как думаешь, мы сделали что-то великое? — спросила я, когда мы лежали посреди крыши в окружении подушек и, обнимаясь, смотрели на почерневшее ночное небо.

— Ты про мирный договор?

— Да.

— Думаю, это историческое событие. Хотя сложно сказать, как повернутся события в будущем, ведь ты так и останешься той, кто носит в себе дар.

— Знаешь, я вообще не почувствовала во всём этом никакой сакральности или торжественности. Просто собрались какие-то люди, подписали бумаги, долго спорили. С тем же успехом можно было встретиться в каком-нибудь хорошем столичном баре и сделать всё то же самое.

Мне показалось, что он улыбнулся, но видеть его лица не могла — лишь чувствовала, как он пальцами ласково перебирает мои волосы.

— Так всегда, — ответил он после некоторого молчания. — Великие дела делают простые люди. И чаще всего это такие же простые и такие же важные действия, как навестить больную мать. Просто так сложилось, что простые действия некоторых людей оказывают влияние на других. Иногда — на многих других.

Действительно, уж он-то знает, о чём говорит.

— Кеннан, — решительно произнесла я после некоторого молчания. — Когда мы вернёмся, я хочу усыновить несколько детей.

— Несколько? — в его голосе послышалось удивление — столько редкая эмоция в исполнении моего супруга. — Несколько — это сколько?

— Не знаю. Сколько беспризорников можно найти на улицах нашей провинции? Пять? Десять? Двадцать?

— Ты собираешься усыновить их всех?

Я приподнялась на локте и посмотрела на супруга:

— У меня есть дар управлять людьми воблаго. Я смогу сделать из них действительно хороших людей, вырастить в сильных и умных взрослых, которые смогут принести много пользы себе и окружающим. Раз уж эта сила дана мне, я обязана её использовать!

— Двадцать детей, — протянул Кеннан, и прежде чем он сказал что-то ещё, я добавила:

— Кроме того, мне кажется, мы должны усыновить сына Леоны.

Брови моего супруга выразительно выгнулись.

— Понимаешь, — поспешно пояснила я, — Леону скорее всего будут судить, и после этого судьба малыша будет незавидной. А в нём всё-таки есть капелька твоей крови. Он ведь будущий дракон, и Даару до него дела нет, я уверена. Думаю, мы сможем договориться с Леоной, чтобы она добровольно доверила нам ребёнка в обмен на возможность общаться с ним на территории нашего дома. Если, конечно, она захочет.

Он мягко улыбнулся:

— Что ж, я никогда не имел ничего против большого количества детей. С новой должностью проблем с финансовой стороны у нас скорее всего не будет. Можно построить новый дом, более подходящий для воспитания двух десятков детей, нанять несколько нянечек, самых лучших в королевстве.

Я взвизгнула от радости и упала ему на плечо, крепко обнимая любимого супруга.

— Я люблю тебя, Кеннан.

— И я люблю тебя, Вика. Моя Вика.

Эпилог

— Я кому сказала, по столовой не бегать! — громко произнесла я, и Чакки с Люком сразу перешли на шаг. Очень быстрый шаг. Оба задирали ноги, как могли, и ступали так быстро и так далеко, насколько позволяла физиология.

Прошло примерно пятнадцать месяцев с момента подписания мирного договора — и на удивление он всё ещё вполне успешно действовал. За это время мы успели усыновить шестерых мальчишек, удочерить три девочки и забрать на попечение малыша Леоны, пока власти двух Намина договариваются о её дальнейшей судьбе. За это время горе-мать успешно сбежала и, скорее всего, покинула страну, так ни разу и не навестив своего сына, которого мы назвали Дааром. Потому что, как ни крути, а он — член семьи. И отец. И достоин того, чтобы о нём сохранилась память, даже если мы его никогда больше не увидим и не услышим.

Кеннан спустился по лестнице, держа в руках маленький свёрточек.

— Лика проснулась, — сказал он, протягивая мне дочь.

— А Даарчик? Уснул?

— Уснул, — улыбнулся мой супруг. — Мне пора. Не скучайте.

Он поцеловал меня в макушку, а потом я подняла голову — и наши губы на мгновение встретились.

Отодвинув край рубашки, я приложила дочь к груди и тихо запела. Так она лучше ела. А на пение начали собираться и остальные дети. Нянечки помогали младшим, старшие плюхались за стол, забыв помыть руки, девочки шёпотом отчитывали мальчиков, но спустя всего несколько мгновений в столовой собрались все. Кеннан по очереди чмокнул каждого в макушку, пожелал всем приятного аппетита и вышел из дома.

— Мам, а давай Мишель тоже к нам домой заберём? — вдруг предложила малышка Китти.

— Что за Мишель? — удивилась я.

Малышка смутилась. Ей было всего шесть, и она не очень уверенно выражала свои мысли.

— У нас на горке была девочка, у неё тоже мамы и папы нет, только бабушка, но она злая и больная, и всегда бьёт Мишель, и кричит на неё.

— Мишель Грин, — подтвердила родная сестра Китти — Сесилия. — Она хоть и жила с бабушкой, но была такой же, как и мы.

— Что ж, я узнаю, что сейчас с ней, — пообещала я. — Мы обязательно найдём вашу подружку, и сделаем всё, что можно, чтобы ей помочь.

— Ура! — воскликнула Китти и, схватив ложку, принялась энергично поедать свою кашу.

В холле послышались какие-то голоса, звуки, и через минуту в столовую вошли Стелла, Марек и Элоиза.

— Вот они где, мои хорошие! — воскликнула Стелла,