ее, хотя Хелена уже стала понимать, что ее приход отнюдь не так желателен и что ей не следовало являться без предупреждения.

– Мамочка, прости! Я уже ухожу. Я не хотела мешать. Джаго отправился к другу, поэтому я решила принять ванну. Мне следовало позвонить.

Она была готова провалиться со стыда, хотя на этот раз, по крайней мере, обошлось без воспоминаний о том, как они с матерью едва не погибли на дороге.

– Дорогая, не говори ерунды. Ты знаешь, что здесь тебе всегда рады. Ты ела?

– Если нет, то рекомендую крамбл, он просто объедение, – заметил Уильям.

– Маме действительно удается крамбл, – сказала Хелена, стараясь проявлять доброжелательность.

Она не испытывала враждебности, но после своей реакции на Лео переживала, что Джилли может решить, будто дочери в принципе не нравится любой, с кем она проводит время. Или с кем ужинает на кухне в интимной обстановке.

– А какие у нее торты! – воскликнул Уильям. – Она испекла мне удивительный именинный торт, на котором изображен пейзаж с высоты птичьего полета, а над ним – парящий планер.

– О, я видела тот торт! – сказала Хелена, коря себя за то, что тогда не спросила, кому он предназначался. – Он был великолепен! И, честно говоря, вдохновил меня на создание коврика, который я делаю для большой выставки.

– Давай-ка садись, поешь крамбл, выпей бокал вина и расскажи нам об этом, – предложила Джилли.

Хелена поняла, что мать органически не в состоянии отпустить потенциально голодного человека. Готовить и кормить было настолько важно для Джилли, что Хелена задавалась вопросом, а не было ли это способом компенсации за несчастный брак и последующий развод.

– Я просто быстро приму ванну, если можно.

– Я все равно приготовила крамбл с расчетом на тебя.

– О, мама! Ты так добра!

– Я знаю, что Джаго любит мою стряпню, – сказала Джилли так, точно это потребовало от нее немалых стараний.

– А кто не любит? – спросил Уильям.

– Вы удивитесь, но не все ценят мамины кулинарные таланты. А теперь не буду вам больше надоедать. Я быстро.

Поднимаясь по лестнице, Хелена поймала себя на том, что, несмотря на веселый тон, она была в состоянии легкого шока. Она никак не ожидала, что, придя домой, застанет мать в обществе мужчины. И хотя она не имела ничего против того, чтобы у матери появился друг – правда, та едва успела избавиться от Лео, – Хелене потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к тому, что это мамин бухгалтер. Ну, не странно ли? И правомерно ли это вообще? И с какой стати она испекла ему торт? Джилли, конечно, любила печь, но разве стала бы она так себя утруждать ради кого попало? Нет, даже для Джилли это чересчур. И вообще, она заслуживает всяческого счастья. И пусть встречается с кем угодно, лишь бы этот человек не пытался устроить им дорожную аварию со смертельным исходом.

В ванной Хелена, к своей радости, обнаружила запас любимых масел и несколько свечей на краю ванны. Она уже собиралась их зажечь и понежиться в воде, как вдруг у нее закралось подозрение, что мать приберегала их для другого случая, когда будет не одна!

Быстро приняв ванну, без свечей, Хелена наскоро вытерлась и натянула одежду. Нужно было сматывать удочки. Когда она спустилась вниз, Джилли, к ее облегчению, была на кухне одна и заворачивала стеклянное блюдо в фольгу.

– О боже, мама, извини, что испортила тебе такой вечер. Мне действительно следовало позвонить… – Тут ей пришла на ум ужасная мысль. – Уильям ведь не ушел, нет? Я не спугнула его?

– Нет, дорогая. Он разжигает камин в гостиной. Сейчас, конечно, весна, но все-таки довольно холодно.

– Тогда ладно, мне не хотелось бы окончательно испортить тебе вечер.

– Нет, дорогая, все в порядке! И незачем тебе бежать.

Джилли говорила одно, а ее тело – совсем другое. Хелена все поняла.

– Нет, мне пора. А крамбл я обязательно возьму. Ты знаешь, как Джаго любит твою стряпню. – Тут до нее дошло, что она повторила слова матери, сказанные раньше.

– Кстати, о Джаго, – сказала Джилли, прерывая манипуляции с фольгой, – жаль, конечно, что он не будет отцом моих внуков, но друг он действительно хороший. И ничего плохого в том, если люди узнают, что он гей. В этом нет ничего постыдного.

Хелена вздохнула. Ее мама считала, что Джаго гей. И хотя эта мысль никогда не приходила ей в голову, она задумалась, а вдруг Джилли права.

– Нет, конечно…

– По-моему, он слишком душка, чтобы быть гетеросексуалом. Хотя Уильям тоже душка, и он определенно…

– Все в порядке, мама, – быстро сказала Хелена. – Я считаю, что Уильям милый, но не думаю…

– Ты не думаешь, что Джаго гей? – Такое грустное и вместе с тем любящее выражение появляется на лицах родителей, когда они собираются сообщить, что ваша золотая рыбка умерла. – Дорогая, он одолжил для тебя грелку. Разве натурал способен на подобную заботу? Ты таких знаешь?

– Мама…

– Я чувствовала, что между вами что-то не так. И вдруг меня как осенило. В каком-то смысле это печально, как я уже сказала – он очень красивый парень, и детишки были бы просто загляденье, – но если он счастлив и… – она помолчала, – …ну, ты сама понимаешь. Не стоит расстраиваться.

Хелена не знала, что сказать. Она знала только одно: ей нужно как можно скорее выяснить, права ли мать.

– Дашь мне крамбл? Утром я все выясню у Джаго.

– Не останешься на ночь?

– Конечно, нет! Ты же со своим бухгалтером – вам, вероятно, есть что обсудить.

Джилли рассмеялась.

– Ну, тогда иди. И дай знать утром или когда сможешь поговорить с Джаго. Но дружба – это важно.

Раньше Хелене не приходило в голову, что Джаго может быть геем, но теперь это предположение обретало смысл. По пути домой она размышляла об их дружбе. С какой стати предлагать так много без каких-либо условий? Это была его идея – притвориться, что они пара, и тогда все отстанут. Зачем ему это, если на то нет причины? Может, он еще не совершил каминг-аут?[15] Утром она первым делом спросит его об этом.

Увидев во дворе пикап, Хелена удивилась. Она полагала, что Джаго останется ночевать у приятеля (еще одно возможное указание на его сексуальные предпочтения, как она сейчас понимала), но вид машины укрепил в ней решимость поговорить.

Никогда не откладывай на завтра. С собой у нее был крамбл и упаковка топленых сливок – словом, момент был идеальным!

Когда она вошла, Джаго готовил чай на кухне.

– Привет! – сказал он, явно