— Но Каина-то зачем убрали? — задумчиво проговорилРэндом. Проглотив кусок, он сам же и ответил на свой вопрос: — А затем, чтобыпосле того, как разделаются с тобой, власть перешла бы к детям Клариссы.Знаешь, я вдруг подумал, что Блейз, может быть, еще жив, а он-то по очередностиследующий. Ведь его тело так и не нашли. Я вот что думаю: во время твоей атакина Амбер он перескочил по Козырю к Фионе и принялся снова собирать войско вТени, будучи уверенным в том, что ты непременно падешь от руки Эрика. В концеконцов он приготовился к очередному шагу. Его союзники убили Эрика и совершилипокушение на тебя. И если эта компашка действительно сговорилась с тварями счерной дороги, то самое разумное сейчас для них — готовить оттуда новую атаку.Блейз мог бы поступить точно так же, как в свое время ты, — явиться в последниймиг, отбить нападающих и войти в Амбер. Вот и все: и очередность соблюдена, исила доказана. Все просто. Только... ты уцелел, и Бранд вернулся. Если веритьтому, в чем Бранд винит Фиону, все сходится, все укладывается в ихпервоначальный план.

— Может быть. Я спрашивал Бранда насчет Блейза. Он неисключает такой возможности, но сказать наверняка не может. Или не хочет. Личноя думаю, что он врет.

— Почему?

— Понимаешь, Бранд, может быть, подумывает отомстить засвой плен и покушение на него. Ведь убери он Блейза, он двух зайцев разомубивает: отомстит за себя да еще избавится от соперника. Видимо, онрассчитывает на то, что я приму обрисованную им картину черной дороги.Уничтожение бывших приспешников и победа над тварями с черной дороги выставятБранда в неплохом свете, особенно если учесть его добровольное признание.Наверное, он надеется, что тогда у него появится шанс.

— Значит, тебе тоже кажется, что Блейз еще жив?

— Есть такое. Да, — кивнул я, — пожалуй.

— А в чем они сильны, кстати?

— У них образование получше. Что-то вроде аспирантуры.Фиона и Бранд вертелись около Дворкина, в то время как мы, все остальные,предавались полному набору страстей в Тени. Как следствие, в применениипервооснов они всех нас переплюнули. Эта компашка больше нас знает о Тенях и отом, что лежит за их пределами, и об Образе, и о Козырях. Потому-то Бранду иудалось вызвать тебя без карты.

— Интересная мысль... — задумчиво проговорил Рэндом. —А как ты думаешь, они могли потом избавиться от Дворкина, когда решили, чтоузнали от него достаточно? Если бы что стряслось с отцом, они бы сталихозяевами положения, так ведь?

— Я об этом не думал, — произнес я.

А подумал я вот о чем: не могли ли Бранд с Фионой сотворитьчто-то с сознанием Дворкина и превратить его в того безумного старикашку, какимя видел его в последний раз? Если так, известно ли им, что он еще жив? И где онтеперь? Или они в конце концов разделались с Дворкином?

— Да, мысль интересная, — сказал я вслух. — Это весьмавероятно.

Солнце поднималось все выше над морем. Завтрак придал мне сил.Утренний свет рассеял все воспоминания о Тир-на Ног-те, осталось только что-товроде отражения в пыльном зеркале. Ганелон отдал Рэндому единственноесвидетельство моего визита в небесный город — металлическую руку, и Рэндомуложил ее в мешок вместе с посудой. В свете дня ступени на вершине горы сталибольше похожи на самую обычную груду камней.

— Вернемся той же дорогой? — спросил Рэндом.

— Да, — сказал я, и мы взобрались в седла.

Сюда мы добирались по тропе, завивающейся вокруг Колвира кюгу, — не самый ближний путь, зато ровный. Можно было бы поехать через перевал,но бок у меня побаливал и истязать себя тряской не хотелось.

В общем, мы поехали направо, друг за другом: впереди —Рэндом, позади — Ганелон. Тропа поначалу делала плавный подъем, потом шла наспуск. В прохладном утреннем воздухе витали ароматы свежей зелени и сырой земли— довольно странные запахи для такой высоты и таких суровых мест. Прикинув,откуда дует ветер, я решил, что ароматы доносятся снизу, из далекого леса.

Мы пустили лошадей медленным шагом вниз и на подъем. Взявподъем, конь Рэндома громко заржал и попятился. Рэндом довольно быстроуправился с конем, а я, оглядевшись по сторонам, не заметил ничего такого, чтомогло бы напугать животное.

Рэндом натянул поводья, обернулся и крикнул:

— Восход-то каков, а?! Нет, ты посмотри!

С чего бы это Рэндому так сентиментальничать? Красотыприроды никогда на него особо не действовали.

Однако, одолев подъем, я придержал и Стара, и себя самого: внебесах стоял фантастический золотой шар солнца, в несколько раз больше, чемобычно, и совершенно невообразимого цвета. Его лучи играли и переливались наполоске океана, открывшейся на горизонте за следующим подъемом, а небо и облакапоражали тончайшими оттенками красок. Смотреть наэту картину долго я не смог —яркий свет до боли слепил глаза.

— Потрясающе! — крикнул я в спину Рэндому, направляяСтара вниз по откосу. Позади что-то восхищенно пробурчал Ганелон.

Проморгавшись, я обратил внимание на то, что, пожалуй,растительность кругом почему-то стала гуще — я в этих местах такой не помнил. Впамяти у меня сохранилось всего лишь несколько суковатых деревьев да пятнасухих лишайников на камнях. Теперь же тут росло несколько десятков деревьев,они были выше, и гуще, и зеленее, чем мне помнилось. Тут и там пестрелилужайки, скалы поросли лозами дикого винограда, сглаживающими их острыевыступы. Правда, после моего возвращения в Амбер я по этим местам ездил тольков темноте. Наверное, подумал я, отсюда и исходили те самые ароматы.

Мы ехали по дну лощины, и она казалась мне шире ипросторнее, чем та, что я вроде бы помнил. К тому времени как мы пересекли ее ипустили коней вверх по склону, я уже перестал сомневаться.

— Рэндом! — окликнул я брата. — Тебе не кажется, чтоздесь все изменилось?

— Трудно сказать, — отозвался Рэндом. — Эрик меня напрогулки не пускал. Но, похоже, подзаросло тут, это точно.

— И лощина шире стала.

— Верно. Только я подумал, что это мне лишь кажется.

Кони одолели новый подъем, но теперь солнце не ударило поглазам, как в прошлый раз. Его затянуло легкой дымкой. Впереди, внизу, тянулсяовраг, еще гуще поросший деревьями, чем та лощина, из которой мы только чтовыбрались. Деревья росли сплошной стеной — высокие, ветвистые. Мы натянулиповодья.

— Не помню такого места, — пробормотал Рэндом. —Правда, мы ночью ехали, но все равно... тут мы не проезжали. Я бы запомнил.Наверное, мы не там свернули.