любят в таком месте… Ой, да сами понимаете, не доживают.

– Или старость не желают признавать, – подбросила я.

– Вот поэтому я думаю, что это был единичный случай! – Зинаида завернула разговор на позитивную сторону. – А так у них даже солидарность мужская, какая-никакая поддержка. Вот был у нас случай, Дмитрий с подружкой расстался…

Я еще около десяти минут слушала словоохотливую Зинаиду. Пусть человек выпустит пар, отойдет от стресса. Все, что нужно, я сейчас узнала.

Да и потом буду узнавать: Зинаида клятвенно обещала держать меня в курсе дела. Я же всячески дала ей понять, что в таком случае сохраню все в тайне от начальства.

Мол, рука руку моет и обе чисты, да?

Она была так рада, что даже не спросила у меня визитку или еще что-то. Еще бы, в таком сонном царстве, как дом престарелых – и вдруг такое происшествие, такое потрясение для всех сотрудников и обитателей. Тут и самому уравновешенному человеку понадобится время, чтоб отойти и начать обращать внимание на вроде бы незначительные детали.

Например, выяснить – существует ли вообще тот фонд, в котором я «работаю».

Мне повезло еще кое в чем. За последний год моя деятельность происходила очень далеко от Тарасова, и этого времени хватило, чтобы известность моя для обывателей сильно ослабла. Предыдущее дело со снимавшимся в Тарасове киноактером вернуло меня на родину, фигурально выражаясь. Но и тогда, повторюсь, обошлось без огласки.

Словом, мирской-светский-некриминальный Тарасов про меня успел подзабыть. Можно было не волноваться, что случайная сиделка из пансионата узнает меня.

Опасность представляла Майя Ринатовна. Конечно, она меня не узнала, значит, не могла предполагать моего присутствия при стрельбе. И я не знала, возьмется ли она довести начатое до конца, возьмется ли вообще хоть что-то узнавать о состоянии Кочанова-Кочетова.

Вряд ли. Персонал больницы проинструктирован – кого именно допускать к раненому. А полицейские ухватятся за малейшего постороннего, ищущего встречи с таким пациентом.

Обратит ли кто внимание на татуировки? Поднимут ли такие древние данные, будет ли Русланосичу грозить разоблачение?

Мое дело сейчас маленькое. Два дела, точнее: «вроде медсестра» Аглая Семеновна Жукова и Нина Антоновна Коваленко. Дам расспросить и предупредить, и все.

А Майя Ринатовна… Ох, что-то мне подсказывало, что лучше ее сейчас не трогать. Я бы и в «Прядку» сейчас не сунулась, не то что домой к Можайской. С милой этой женщины станется подумать, что я в такое неурочное время заявилась потому, что что-то знаю. Нет, пусть уж сначала успокоится. Я не собиралась припирать ее к стенке, но наше с ней недолгое знакомство подсказывало: выворачиваться умеет. Вон, целый салон работниц – все равно что толпа свидетельниц, готовых обеспечить работодательнице прикрытие.

По крайней мере, Можайская предупреждена. И хоть меня за компанию с Кочетовым-Кочановым не попыталась пристрелить, и на том спасибо.

…и, черт, от визитов циркачей мой пока еще клиент теперь тоже застрахован.

Денек выдался более чем насыщенный, так что я с чистой совестью поехала домой. Бурные события вытянули остатки сил: к приходу Милы я валялась на диване, бездумно и отупело пялясь на картину на стене. За картиной был сейф, а в сейфе – фотокарточка Валентина Архиповича Кочетова. Будет ли такая же у Аглаи Семеновны?

«Завтра, все завтра», – утомленно подумала я, сползая с дивана.

Сползла как раз к приходу Милы; сегодня, по счастью, более раннему, чем вчера. Тетя с упоением уписывала остатки разогретого обеда; я ограничилась чаем с печеньем. После сегодняшнего кусок в рот не лез, и хорошо, что не стошнило. А могло бы – от такого стресса, да на полный после обеда желудок.

Пока Мила ела, я рассматривала связанный ею кусок шарфа, отпускала вялые, но искренние комплименты. И подзаряжалась Милиной бодростью. Может, я и телохранитель высшего разряда, но смею верить – еще не закаменелый бесчувственный чурбан. Врать бессмысленно: произошедшее и меня, ко многому привычную, проняло.

Все, Жуковой займусь завтра, повторила я себе. И пристроилась рядом с Милой. Сегодня у тети марафон советских комедий, вполне годится, чтоб отвлечься.

Но даже смеясь над хрестоматийным «Надо, Федя… надо!», я чувствовала смутное и назойливое беспокойство. Нравилось мне это или нет, но факт: без моего визита Майя Ринатовна не рванула бы разбираться с Валентином-Русланом. Стрельба, кровь… я всегда предпочту обойтись без этого. Но тут… да мне просто неприятно в очередной раз наблюдать, что и на старуху бывает проруха. Даже при том, что мое задание не включало в себя именно охрану клиента.

Да, сюрприз: телохранители моего уровня тоже не могут контролировать все и вся. Все, что люди вроде меня могут сделать – это постараться минимизировать количество таких прорух или их последствия.

Но в нынешней ситуации, повторила я себе, хохоча в унисон с Милой, в нынешней ситуации лучше обойтись без лишних телодвижений.

…Мила в свете событий последних дней так ободрилась и преисполнилась жажды деятельности, что, когда я вернулась с утренней пробежки, меня ждал не только свежий завтрак, но и утренние газеты. При том что ближайший газетный киоск находится за две автобусные остановки от нашего дома.

– Ты что, никак пешком сходила? – Я смерила взглядом бодрую и румяную Милу.

– Так ведь и не жарко еще! – беззаботно ответила та, отходя от плиты с полной джезвой кофе. – Тебе с молоком?

– Без… ты бы не напрягала так колено, времени-то всего ничего… Ага, спасибо, нет, погоди, молоко сама достану… времени, говорю, всего ничего прошло. Побереглась бы.

Мила только плечами пожала, разбавляя свой кофе молоком до самого края кружки.

Я украдкой глянула под стол, но под мягкими домашними брюками было не угадать, которое из колен прооперировали.

Тем не менее свежая пресса пришлась очень кстати. Новостные порталы в интернете – спору нет, удобно, оперативно, не надо ждать, пока типография сделает свое дело. Но если на свежую новость еще и бумажно потратились – это, как по мне, придает весу новости.

…Ограблению в квартире Майи Ринатовны Можайской была посвящена половина третьей страницы «Вестей Тарасова».

– А других-то газет у нас и нету, – рассеянно проворчала я, торопливо пролистнув до