– Чего-о?! – Скьёрн вскочил, цапнул с пояса нож и…

– Стой на месте!

Харальд появился очень вовремя. Очень полезное умение для вождя.

– Я убью этого мелкого! – прорычал Скьёрн.

Но ослушаться не рискнул. Остановился.

– Если ты забыл, хирдман: мы в море, – негромко, но очень веско произнёс ярл. – На этой палубе только я решаю, когда и кого можно убить.

– Щенок первый сказал, что хочет его убить, ярл! – наябедничал один из нурманов. – Выходит, ему можно нарушать обычаи, а нам – нет?

– Откуда ему знать наши обычаи? – вмешался Сергей. – Кто-то из вас объяснил ему? Нет! Вы дразнили его и веселились! Скьёрн оскорбил его, назвав девкой! И сдаётся мне, он оскорбил не только моего друга, но и тебя, Харальд-ярл, ведь мы оба – гости на твоём корабле!

Больше никто не улыбался. И не шутил. Даже те, кто порядком набрался. В наступившей тишине стал отчётливей рокот барабана с нижней палубы и крики вьющихся над кораблём чаек.

Харальд покачал головой. Если он и усомнился в словах Сергея, то виду не подал:

– Это всё ромейский корабль, – сказал он, обращаясь будто бы только к Сергею. – Лень и безделье, они делают людей слабыми. И глупыми. Позволяют напиваться во время вика и болтать, будто они не на палубе корабля, а в длинном доме родного фьёрда. – И повысив голос: – Но даже там, в длинном доме, никто не смеет оскорбить моего гостя! Ты слышал, Скьёрн? Все слышали?

Машег в очередной раз попробовал подать голос… Но Сергей вовремя сунул ему локтем под рёбра.

– Пусть твой дружок проспится, – сказал Харальд. – А потом объясни щенку морские обычаи, варяг. Если он ещё раз тявкнет на моего хирдмана, я сам возьму его за шкирку и выкину за борт.

– Ты справедлив, ярл. Я всё сделаю, – Сергей постарался, чтобы в голосе прозвучала искренняя благодарность. Он даже не поленился отвесить поклон.

– Вы! – Ярл повернулся к хирдманам. – Хмельное убрать в трюм! А потом надеть брони и взять щиты! Хочу поглядеть, сможете ли вы держать их так же крепко, как кружки!

Четверть метра в сторону, толчок краем щита, и Сергей, пробежав пару шагов, чтобы не упасть, уже в который раз получил тычок между лопаток.

– Что с тобой, маленький варяг? – сказал Харальд, когда Сергей остановился и развернулся. – Ты всё время пытаешься меня обогнать и пересилить, но для этого ты слишком медлителен. И слишком слаб. Не пытайся меня победить. Просто сражайся как можно лучше. Я же видел: ты умеешь быть рациональным и эффективным.

Последние слова ярл произнёс по-латыни. На словенский это переводилось как «разумный и действенный». Но по-латыни было точнее. И не вязалось с образом Харальда-ярла.

Так говорил ромей, который учил ярла своему искусству там, в Константинополе, догадался Сергей. Догадался, потому что именно эти слова использовал другой ромей. Тот, которого Сергей когда-то нанял обучать имперскому фехтованию себя и старшего сына. Сергей Иванович Духарев оказался не слишком успешным учеником, а вот Артём всё схватывал на лету и даже превзошёл учителя. В последнем, впрочем, Сергей не был уверен. Подозревал, что ромей соврал, чтобы увеличить премиальные.

– Ты прав, ярл, – Сергей воспользовался остановкой, чтобы расслабиться и перевести дух.

Харальд прав. Проблема – в отвратительном чувстве беспомощности. Разница в классе между ними была настолько велика, что Сергею казалось: он сражается с мраморной колонной. Даже с гранитной. Собственная беспомощность злила, а злость растормаживала гормоны и толкала на безрассудство. И тут же прилетала ответка. Не сказать что очень болезненная, но чертовски обидная.

Ну-ка, вспомним, чему учил когда-то ромей-фехтовальщик. Шажок, ещё шажок, выход на оптимальную для атаки позицию. Ложная атака… внутри ложной атаки. Финт в финте. У Артёма такие штуки получались прекрасно. У воеводы Серегея – не очень. Слишком большой и медленный. Но теперь-то Сергей не такой. В смысле, не такой уж большой. Если попробовать…

– Бей меня! – скомандовал ярл, открываясь.

Дзиньк!

Закруглённое жало учебного меча воткнулось в живот шагнувшего вперёд, подставившегося Харальда с такой силой, что Сергея отбросило на полметра.

Ярл крякнул: прочувствовал удар даже сквозь кольчугу и стёганый поддоспешник.

И тут же рубанул, не стесняясь, сверху. Да так быстро, что Сергей еле успел косо подставить щит и на чистом рефлексе начать полуповорот ухода с линии.

Нет, уклониться он не успел, но всё равно вышло неплохо. Клинок скользнул по щиту, добавив повороту инерции, и Сергей впервые за всё время учебного поединка оказался в выигрышной позиции. Слева и немного позади ярла.

Но воспользоваться не получилось. Толчок щитом – и Сергей полетел на травку, выронив собственный щит.

Падение, кувырок, приход в стойку…

Харальд не атаковал.

– Похоже, среди твоих учителей тоже был ромей, – заявил ярл. – Но не слишком хороший.

Он сунул меч в ножны, уронил щит и расстегнул ремешок шлема.

– Или ты был не слишком хорошим учеником.

Харальд стащил с головы шлем вместе с подшлемником и с наслаждением поскрёб голову.

– Я был тогда не таким, как сейчас, – ответил Сергей чистую правду. – Думаю, в этом дело.

– Если так, то я могу тебя подучить, – сказал ярл, избавляясь от брони. – Вопрос: что я получу взамен?

Сильный вопрос. Что он, мальчишка, может предложить такому, как Харальд? Что, кроме своего меча, чью незначительную стоимость ярл только что с блеском доказал.

Сергей тоже стянул шлем, встряхнул головой… Сейчас бы – в море.

– Взамен…

Ладно, ярл. Ты же – человек Средневековья. Вдобавок берсерк. Потустороннее для тебя – студеное море, от которого отделяет лишь деревянная шкура «морского дракона».

Сергей дождался, когда Харальд встретится с ним взглядом, выдавил из себя дерзкого мальчишку. Теперь из глазниц отрока на нурмана глядел не четырнадцатилетний пацан Варт, а князь-воевода Серегей, политик, полководец, личный знакомый императоров, спафарий империи и первое лицо торгового дома, чьи пути накрывали всю Европу и здоровенный кусок Азии.

– Взамен, Харальд-ярл, я предлагаю тебе дружбу.

Ярл офигел. Иначе не назвать. У него даже челюсть отвисла…

Но в следующую секунду он уловил посыл. Он увидел.

Сергей не знал, что именно увидел бывший варанг василевса ромеев. Но вопрос, который он задал, Сергея изрядно удивил:

– Есть ли у тебя родители, Дерзкий?

– Нет, – растерявшись, ответил Сергей. – Но тут же исправился: – Их нет в этом мире, ярл.