Лучше всех устроился Гуннарсон: он еще на земле отправился знакомиться с пилотами, рассказал им пару анекдотов, поделился свежими сплетнями, стал «своим парнем» и в результате оказался обладателем удобнейшего гамака, в котором и заснул через двадцать минут после взлета. Рейган отыскала грязный спальный мешок, расстелила его на подходящем ящике и тоже отключилась, попросив разбудить «к завтраку». Филип Паркер мучился дольше всех. Он очень хотел спать, но никак не мог устроиться на жестких ящиках, ни сидя, ни лежа, бродил по отсеку недовольным привидением, но примерно через час после взлета все же ухитрился расположиться на относительно мягких рюкзаках. Что же касается Карифы и Джа, то они ушли в хвост: им требовалось и поговорить о делах, и выяснить отношения.

После совещания Амин отправилась на пресс-конференцию, но там почти все время молчала и кроме фразы, которая молниеносно сделала ее знаменитой, произнесла лишь то, что требовалось в данных обстоятельствах: уклончиво ответила на несколько пустых вопросов и уверенно пообещала арестовать Орка в ближайшее время. Затем собрала отряд, официально представила им Гуннарсона и Винчи, ознакомила ребят с ближайшими задачами – предстояла командировка в Кейптаун – и приказала готовиться. Затем отправились в аэропорт – зафрахтованные транспортники вылетали из JFK, а не с военной базы. И лишь теперь, когда впереди ее ожидало длинное и скучное путешествие в Южную Африку, у Амин появилась возможность по-настоящему поговорить с Винчи.

– Мы, разумеется, будем вместе работать, мне четко дали понять, что избавиться от тебя невозможно, но я считаю, что ты поступил как свинья.

– Разве мы не уладили это маленькое недоразумение? – искренне удивился Джа.

И его добродушное нахальство в очередной раз поставило Амин в тупик.

– Каким образом?

– Ты призналась, что у нас получилась отличная ночь, я перестал дуться, что ты отправила меня в камеру, и мы решили…

– Мы ничего не решали!

– Разве?

– Начнем с очевидного, – жестко произнесла агент. – Между нами все кончено.

– Почему?

И на Карифу вновь накатило желание как следует врезать бородачу то ли с голубыми, то ли с серо-стальными глазами. Врезать от души, вложив в удар и обиду за его подлую выходку, и злость на Митчелла, навязавшего ей надзирателя, и вообще – одним ударом сбросить все плохое, что накопилось за последние дни. Но при этом Карифу влекло к нахалу, она никак не могла забыть бурную ночь, наполненную и страстью, и нежностью, и оттого злилась еще сильнее. Джехути произвел на нее впечатление.

– В настоящий момент я твой командир, – негромко произнесла Карифа, глядя за плечо Винчи. – И хочу, чтобы ты вел себя с уважением.

– Не волнуйтесь, мэм, в официальной обстановке я всегда буду выражать вам искреннее почтение, – пообещал Винчи.

– У меня хороший, дружный отряд…

– А сейчас некоторые его члены стали чуточку ближе друг другу.

Она постаралась абстрагироваться от язвительных замечаний.

– Но наши отношения не должны мешать выполнению боевой задачи.

– Я рад, что ты наконец-то заговорила об отношениях.

– Их у нас нет, – опомнилась Амин.

– Они развиваются, – поправил ее Джа.

Как и все агенты отряда, бородач переоделся в полевую военную форму без знаков различия, но став похожим на сотрудников GS, не стал им ближе.

– Ты меня раздражаешь, – процедила женщина.

– Знаю.

– И специально усиливаешь мое раздражение.

– У нас мало времени, Карифа, тебе нужно как можно быстрее пройти пик неприятия и начать относиться ко мне так, как ты должна относиться ко мне, – неожиданно серьезно произнес бородатый.

– Как я должна относиться к тебе? – растерялась агент.

– С доверием и уважением, как к полноправному члену команды.

Амин развела руками, промолчала, но признала, что Винчи прав: его назначение никто не отменит, а значит, в следующем боевом столкновении он будет рядом, и нужно ему верить. Или нужно заставить себя ему верить. Потому что этот человек, возможно, спасет ей жизнь.

Или не спасет.

– Ты много обо мне знаешь?

– Достаточно, – не стал скрывать Джа. Причем ответил, не изменив выбранному серьезному тону.

– Почему я о тебе ничего не слышала?

– Я под прикрытием.

– Давно?

– Всегда.

– И сейчас?

– Разумеется.

Ответ означал, что Амин не знает и не узнает о новом напарнике всей правды. Его прошлое и его истинная личность оставались засекречены, и не факт, что они известны даже директору Митчеллу. И по всему выходит, что легендарный отряд «Sputnik» все-таки существует.

«Это представитель заказчика», – вспомнила Карифа слова руководителя GS.

А заказчиком оказалась молодая женщина, вице-президент инвестиционного фонда с заурядным, никому ни о чем не говорящим названием, – никакой другой информации Амин об Эрне Феллер не нашла, хотя прочесала сеть с помощью поискового протокола GS. Вице-президент инвестиционного фонда «Orchid». Решающая, кто станет следующим директором самой могущественной спецслужбы мира.

«Я буду называть ее по имени, на «ты», а в конце карьеры окажусь сенатором…»

Карифа посмотрела на «представителя заказчика», посмотрела и улыбнулась – впервые после встречи в кабинете Митчелла.

– Ты итальянец?

– А что, похож? – бородач уловил перемену в настроении молодой женщины и вернулся к расслабленному, вальяжному тону.

– У тебя странное имя.

– Нормальное.

– Что в нем нормального?

– Имя вообще супер, а фамилия, как у Леонардо.

– И что?

– Я ею горжусь.

– Сам придумал сочетание?

– Наполовину.

– Какая половина настоящая?

– Потом скажу.

– Но все-таки сам? – уточнила Карифа, желая услышать подтверждение, что напарник скрывает настоящую личность.

– Наполовину, – помолчав, повторил Джа. А после коротенькой паузы вдруг добавил: – Мир перестал давать своим детям нормальные имена.

– Не устроило, как тебя назвали папа с мамой?

И неожиданно для самой себя угодила в яблочко: губы Винчи на мгновение изогнулись в грустной улыбке. Как будто он вспомнил о чем-то очень важном, очень теплом, но давным-давно потерянном.

– Того имени я лишился навсегда, – ответил бородатый.

– Жалеешь?

– Уже нет, – качнул головой Джа. – Ведь я стал частью мира.

– Какой частью? – машинально спросила Амин и услышала ответ, который ее не удивил: