Жук - Кипел наш разум возмущённый, Рычал в кастрюле , что... | Facebook",https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=pfbid0tg91TTDPjTNuJJtmu1cUqgNKZ8kMYyUwdi21TpGcxbDGecfjE1cyLVmDSSRa5aDvl&id=100007914517792,2024-02-10 07:37:04 -0500

Telegram: Contact @veraafanasyeva,​«Интервью Путина Карлсону совсем не смешное.  Оно страшное. Это гарантия войны на годы вперед - пока дед не помрет» Федор Крашенинников,Telegram: Contact @veraafanasyeva,https://t.me/veraafanasyeva/28895,2024-02-10 08:14:14 -0500

"Как у них, сказать сложно - малоизученная пока... - Sergey Erzhenkov | Facebook","Как у них, сказать сложно - малоизученная пока для меня тема, - а вот в наших широтах мужчины солидного возраста, те, кто, пользуясь терминологией Росстата, вступили в возраст дожития, делятся строго на два типа. Сразу оговорюсь, эти наблюдения, навеянные известным интервью, не претендуют на какую-либо научность.  Типажи эти настолько распространены на всем постсоветском пространстве, что в каждом из них вы сходу опознаете соседа по даче и гаражу или случайного гостя на свадьбе таких же случайных родственников.  Одни, прожив ярко и безудержно, рассказывают истории из своей жизни. Другие, прожив серо и буднично, одержимы комплексами «попаданцев» - родился не в то время, не в том месте, - и им ничего другого не остается, как пересказывать чужие истории, которые они почерпнули из сомнительных газет и книжек по альтернативной истории. И те, и другие, чтобы казаться убедительнее, приукрашивают эти истории и снабжают их выдуманными деталями, вся разница, повторюсь, лишь в том, что одни постигали мир через свой личный жизненный опыт, вторые - через опыт заимствованный.  У одних индуктивный способ познания мира - от частного к общему, от личного опыта к выводам. У других - дедуктивный. Он лишен греческого изящества, этот дедуктивный метод постаревшего мужчины в кресле президента, и от аристотелевских силлогизмов осталось только слово «категорический»; все факты и сведения он просто подгоняют под свою изначальную картину мира, сложенную, как мозаика, из пестрых осколков.  Первые - это известный всем типаж деда-балагура. Сидя на завалинке, травит молодежи байки и делится сальными подробностями своей бурной молодости. Любую бытовую историю из жизни он легко превратит в высокую трагедию, но чаще - комедию. Натура артистическая, всегда в центре внимания, Фрейд бы назвал такой тип личности носителем фаллического характера. Второй тип - ворчун и зануда. По Фрейду это носитель анально-сдерживающего характера. Он бы тоже хотел быть фаллическим и взрываться ярким фейерверком, чтобы завладевать вниманием публики, иногда он даже пытается натужно шутить, но всякий раз из этого выходит конфуз. Истории, которые с ним происходили, собутыльники и попутчики, встреченные им когда-то в такси - всё это кажется ему настолько обыденным и тоскливыми, что он в какой-то момент начинает увлекаться реконструкторством и «попаданческой» литературой, коротая время на каком-нибудь складе или в будке охранника, а в собеседники себе берет Ленина, Сталина и даже Рюрика. Его глаза загораются азартом и интересом, только когда он говорит о прошлом. Настоящее, там более будущее ему давно не интересны. Жена и дети сбежали от такой рутины, друзья - иных нет, а те, с которыми перебирал прицеп «Скиф», уже далече. Тут не то что с Рюриком, с самим Понтийским Пилатом заговоришь!  В этом обращении к прошлому, в стремлении не просто оказаться в учебнике истории, но и иметь возможность его набело переписать есть и ресентимент, и почти детская вера в сказки, и специфическое понимание христианства - если добро, то обязательно с кулаками. *** Два года назад экономист Николай Кульбака проделал титаническую работу - он проанализировал весь корпус «попаданческой литературы» на русском и перевел это в понятные графики. Глядя на динамику роста числа произведений, понимаешь, что в России едва ли найдется жанр, сравнимый с попаданческой прозой по популярности.  Интересно, что на западе этот жанр используется исключительно в развлекательных целях (впервые прием использовал Марк Твен, поиздевавшись над жанром средневекового рыцарского романа в «Янках из Коннектикута при дворе короля Артура»). И только у нас жанр приобрел серьезное звучание - это не столько художественное высказывание, сколько историческая ревизия, попытка заново переписать отечественную историю и понять, что бы случилось с родиной и нами, пойди мы другим путем: засланец в прошлое спасает Россию он революции, предостерегает Сталина от ошибок первых дней войны и разбивает наголову войско Батыя. Главные темы попаданческой литературы - революция, война и татаро-монгольское иго. На языке психологов, наши непроработанные детские травмы.","Как у них, сказать сложно - малоизученная пока... - Sergey Erzhenkov | Facebook",https://www.facebook.com/sergey.erzhenkov/posts/pfbid0n7ygUjLpEkSZ4SLBj1h1GnENKiGz3Kz1GyiVbYJ6s5WxSXNi269v1Vnu7eq7xsRCl,2024-02-10 08:18:34 -0500

"Андрей Никулин - Разумеется, в конечном счете выяснилось, что ни... | Facebook","Разумеется, в конечном счете выяснилось, что ни подход Додда, ни методы Уилсона не спасали положения. Гитлер сосредоточивал в своих руках все больше власти, все сильнее подавлял свой народ. Повлиять на гитлеровский режим могли лишь крайние меры, демонстрировавшие его неприятие Соединенными Штатами. Быть может, помогло бы «насильственное вмешательство», предложенное Джорджем Мессерсмитом еще в сентябре 1933 г. Впрочем, такой шаг был неприемлем для США с внутриполитической точки зрения: страна все глубже погружалась в иллюзию, что сможет избежать вовлечения в европейские дрязги. «Но история, – писал Клод Бауэрс, друг Додда, посол США в Испании, а затем в Чили, – навсегда запомнит, что в период, когда силы тирании мобилизовались для уничтожения свободы и демократии во всем мире, когда ошибочная политика “умиротворения” лишь помогала набивать оружием арсеналы деспотизма, когда в высшем свете и даже в некоторых политических кругах фашизм стал модным течением, а демократия всячески порицалась, – в тот период Додд последовательно выступал за наш демократический путь, честно боролся, сохранял веру, и, когда смерть коснулась посла своим крылом, его флаг по-прежнему гордо развевался» На протяжении первого года работы в Германии на посту посла Додд снова и снова поражался странному равнодушию страны к зверствам нацистов. И простые люди, и умеренные правительственные чиновники с готовностью мирились с каждым новым репрессивным постановлением, с каждым новым актом насилия. Никто не протестовал. Казалось, посол очутился в сказочном дремучем лесу, где все представления о добре и зле перевернуты с ног на голову. …Додд продолжал надеяться, что эти убийства доведут возмущение немецкого народа до такой степени, что режим падет. Но шли дни, а он по-прежнему не видел никаких свидетельств негодования. Даже военные ничего не предпринимали, несмотря на убийство двух армейских генералов. Президент Гинденбург послал Гитлеру одобрительную телеграмму: «Из поступающих мне докладов я узнал, что вы, благодаря решительным действиям и отважному личному вмешательству, задушили измену в зародыше. Вы спасли народ Германии от серьезной опасности. Выражаю вам