Шульгин дал, в качестве официального представителя Украины, исчерпывающие объяснения по всем этим вопросам.

Особенно интересовался Нансен результатами выборов в украинское Учредительное собрание. Он знал, что германское военное командование не допустило в свое время открытия этого Учредительного собрания. Но подкомиссия, как это и можно было предвидеть, хотела знать подробности голосования на выборах. В этой среде, в Лиге Наций, по крайней мере в лице ее лучших представителей, свято хранился принцип парламентаризма и одинаково не считались приемлемыми как диктатура Советов, так и диктатура справа. И Нансен подробно расспрашивал нас о системе выборов и о том, был ли избран тогда Петлюра членом украинского Учредительного собрания и какое количество голосов он получил на выборах.

В том же заседании были заслушаны объяснения представителей Грузии.

Группа Балтийских государств была отнесена к ведению другой подкомиссии. Это обстоятельство свидетельствовало о правильном понимании со стороны Совета Лиги того факта, что назревают две новые группировки государств и народов: балтийская и черноморская. Последнее соглашение между народами Кавказа с одной стороны и проекты такого же рода соглашений между новыми Балтийскими государствами с другой подтверждают, что процесс такого группирования по признаку тяготения к тому или иному морю уже начался.

Не только Украина, Азербайджан и Армения, бывшие в это время под властью большевиков, но даже и Грузия, Латвия, Литва и Эстония не были приняты в эту сессию в состав Лиги. Однако не последовало и отказа в принятии, которое было лишь отсрочено. Главное препятствие к немедленному причислению в состав Лиги этих новообразований заключалось в содержании десятого параграфа Статута Лиги, который обязывал Лигу защищать силою оружия всех членов Лиги против всяких незаконных агрессивных поползновений соседей. Но Лига еще не имела своей армии, члены же Лиги, как отдельные государства, уже заявили о том, что они не намерены воевать с большевиками. Что могла предпринять Лига при таких условиях для защиты Украины? И каким образом она осуществила бы требование названного параграфа в отношении Грузии, которой завладели немного позже большевики?

В своем эмбриональном состоянии Лига была бессильным аппаратом для проведения своих принципов в область реальной жизни. Лиге были даны одни только порывы… Суждено ли ей будет претворить все эти параграфы в действительность? Распадется ли она бесследно, или на ее месте появится настоящий союз всех народов, без деления таковых на победителей и на побежденных?

Таковы были вопросы, которые напрашивались тогда, в Женеве, сами собой.

Еще перед отъездом в Женеву, в Лондоне, наши английские друзья рекомендовали нам представить Лиге Наций факты и доказательства, из которых явствовало бы, что не только правительство, которое олицетворяется в представлении Запада Петлюрою, но и другие украинские группы, находящиеся в оппозиции к Петлюре и правительству, также добиваются принятия Украины в Лигу Наций. Англичане правильно указывали, что Лига интересуется не тем или иным правительством, а голосом самих народов.

С этой целью я снесся с представителями украинских партий и разных группировок. К сожалению, никто из них, за исключением бывшего гетмана Скоропадского, не исполнил своего прямого долга в этом отношении. Скоропадский же представил записку с весьма ценными данными в пользу признания за украинским народом суверенных прав. И только после Женевской секции Лиги, благодаря стараниям Никовского и других, стали поступать в Лигу такого же рода записки и заявления различных групп и партий.

Вопрос о принятии новых государств Восточной Европы в Лигу должен был привлечь к себе сочувствие даже и тех кругов, которые верят в возможность немедленного создания большого федеративного Российского государства. Раз английские колонии являлись полноправными членами Лиги, то было полное основание добиваться отдельных мандатов и для Украины, Эстонии и т. д., независимо от вопроса о том, останутся ли эти земли впоследствии самостоятельными государствами или же войдут, как составные части, в ту или иную будущую группировку.

Одним из представителей Польши в Лиге Наций был известный профессор Ашкенази. Шульгин виделся с ним по вопросам о границах, я же уклонился от встречи с ним, так как не считал себя компетентным в названном вопросе. Я объяснил тогда Шульгину, в чем заключается разница положений, в которых находились Ашкенази и я. Польша добивалась признания ее прав не только на те земли, которые фактически заселены преимущественно польским народом, ее стремления распространялись далеко за эти пределы этнографического начала. Поддерживая такие максимальные требования, Ашкенази, как польский еврей, никогда не мог впоследствии вызвать на себя нарекания со стороны польского народа, для которого он требовал свыше его прав. Мне же, как украинскому еврею, пришлось бы в данном случае, то есть в вопросе о границах, исходить из укороченных апрельским соглашением с Польшею прав украинского народа.

Шульгин понял меня и больше не настаивал на моем участии в этих переговорах.

Из Соединенных Штатов и Канады пришли в Женеву на имя Совета Лиги Наций телеграммы от украинцев-галичан, переехавших в Америку, но сохранивших любовь к родине. От имени одного миллиона подписавших эти телеграммы заявлялось ходатайство о том, чтобы Лига не допустила отдачи украинской части Галиции Польше. Кроме того, по словам делегата от канадского правительства, министра Догерти, в Женеву прибыл лично представитель украинского духовенства в Канаде.

Затем, с некоторым опозданием, приехала в Женеву делегация от украинской Галиции с Петрушевичем и профессором Томашевским во главе.

По сведениям, полученным из достоверного источника, телеграммы из Канады произвели среди членов Лиги большое впечатление и содействовали интересу и росту симпатий к дальнейшим судьбам украинской Галиции. Особенно же заинтересовалась вопросом об Украине во всей его целостности Аргентина, которая вскоре после того объявила о признании ею Украины как суверенного государства.

Из представителей еврейских делегаций присутствовал в Женеве Люсьен Вульф, с которым Шульгин и я имели свидание.

Среди юрисконсультов Лиги Наций я познакомился с голландским молодым юристом Ван-Гаммелем. Я знал его покойного отца, известнейшего криминалиста, с которым встретился еще в 1902 году, на международном съезде криминалистов в Петербурге. Тогда никакая фантазия не могла нарисовать того, что случилось во всей Европе впоследствии…

В Женеве Нансен отражал господствующие во всей Западной Европе и остальных культурных частях света принципы строгого соблюдения парламентаризма. А в это самое время Грушевский и его партийные друзья в Вене стали издавать украинский журнал «Боритесь-поборете», в котором все было построено на отрицании парламентаризма и давалось обоснование для радянского (советского) принципа государственного устройства. В свою очередь, и Винниченко, который возвратился из советской Москвы и Харькова весьма разочарованный всем, что он там видел, все же остался сторонником радянской, то есть советской системы.