— Мечом Господа клянусь, — услышал пораженный шепот Ронса. — Де Вилье!

Я повернулся и увидел, как лейтенант пытается остановить кровь, что течет с лица де Вилье. У юноши была разорвана щека: виднелись кости и зубы, — а от носа остался лишь кровавый ошметок хрящика. К счастью, уже не кричал, поскольку Господь даровал ему милость беспамятства.

Я толкнул дверь в дом, из которого выскочили те двое. Осторожно вошел, держа в правой руке меч, а левой зачерпнув горсть шерскена. Прихожая была пуста. Лишь за соседними дверьми слышался шум, словно кто-то пытался забаррикадировать вход. Я с разгону врезался в нее плечом и ввалился внутрь, чтобы увидеть одетого в черное худого человека, тот силился придвинуть ко входу тяжелый, окованный латунью сундук. Я ударил рукоятью меча в лицо, и он полетел под стену с хриплым вскриком; приблизился и встал над ним. Носком сапога заехал под ребра. Несильно, просто чтобы напомнить о своем присутствии.

— Доктор Корнелиус, полагаю? — спросил вежливо.

Краем глаза заметил, как в комнату вбегает лейтенант Ронс — и застывает, увидев лежавшего под стеной. Тем временем худой человек отер рукавом кровь с лица и, постанывая, поднялся. Выплюнул на пол выбитые зубы.

— Это он, — сказал лейтенант Ронс и шагнул вперед, но я поймал его за руку.

— Нет-нет, — сказал. — Нам стоит побеседовать. Верно, доктор?

— А кто ты такой, что нападаешь на мирных людей? — прошепелявил доктор — звучало как: «А кфо фы факой, фто нападаеф на мирныф люфей?»

Я толкнул его в кресло — тот так и рухнул.

— Что за глупость! — сказал ему. — Это ты говоришь о нападении? А три вырезанных села?

— Селяне, — скривился презрительно. — Кому какое дело до селян? У меня есть знание, человече! Идея, за которую стоило заплатить жизнью тех людей…

— Истинно говорю вам: как вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то стократ сделали Мне, — ответил я словами Писания. — Может, поделишься этим знанием с инквизитором Его Преосвященства епископа Хез-хезрона?

— Ты инквизитор? — зыркнул на меня исподлобья. — Очень хорошо. Возможно, мне понадобится помощь твоего господина.

Смотрел на него, и, признаюсь, на миг, на короткий миг, не хватило мне слов. А уж верьте, милые мои, что с вашим нижайшим слугой такое случается редко. Вот ведь: передо мной сидел убийца или, скорее, предводитель банды убийц, совершенно не обращая внимания на гибель своих людей и на присутствие инквизитора, и рассчитывал при этом на скорую встречу с епископом. Был настолько глуп или настолько безумен?

— Я подумывал, сразу ли разводить костер или лучше приготовить петлю, — сказал я. — Но вижу, разговор на некоторое время затянется. Лейтенант, — повернулся к Ронсу, — окажите любезность, передайте моим людям — пусть разогревают инструменты.

— Не будь идиотом, инквизитор. — Доктор Корнелиус пытался выглядеть уверенно, но я видел, что он перепугался. — Поверь, у меня есть информация и знание, которые заинтересуют Его Преосвященство. И поверь также, — выставил в мою сторону худой костистый палец, — что и тебе от этого будет польза.

— Слушаю, — сказал я. — У тебя немного времени, да и я — не слишком терпеливый человек. Впрочем, мне и вправду интересно, сумеешь ли выкупить жизнь…

— Не могу говорить об этом тебе! — крикнул, будто кто-то царапнул железом по мрамору. — Хочу увидеться с епископом!

— Конечно, — сердечно ответил я. — Мне уже готовить повозку или можно чуть-чуть обождать?

Стукнула дверь, и внутрь заглянул Курнос. Я смотрел на доктора Корнелиуса, оттого увидел, как его лицо помертвело. Ох, этот мой Курнос всегда производит впечатление!

— Греются, — сказал. — Приготовить стол или просто подвесим?

— Хорошо, — заверещал Корнелиус. — Я все расскажу!

Я подтянул табурет, уселся и дал Курносу знак, чтобы нас оставил. Лейтенант Ронс встал у стены.

— Весь внимание, — сказал я вежливо.

— Я доктор медицины, — начал Корнелиус. — И я ученый. Погрузился в таинства алхимии, пусть даже мой труд не был оценен людьми. Но я упорно и в поте лица своего работал над идеей, которая может изменить лик мира…

— Доктор, — сказал я. — Мое терпение имеет свои границы.

Он сплюнул кровью на пол, потрогал пальцами обломки зубов.

— Чего не хватает королям и князьям?

— Золота, — ответил, поскольку он явно ждал ответа, а я, в конце концов, мог позволить себе развлечение. По крайней мере, на какое-то время.

— Золота тоже. Но философский камень суть миф. Фантасмагория. Превратить свинец в золото не удастся.

— Не удастся, — согласился я, поскольку в этом случае доктор Корнелиус, кажется, мыслил здраво.

— Властителям не хватает войск, инквизитор. Людей, готовых умереть по их приказу. Армии, которая не разбежится в панике, солдат, которые нападут на более сильного противника и будут сражаться до смерти или до победы. Солдат, что не чувствуют боли и страха, яростных, будто дикие звери. Солдат, которых нет нужды годами муштровать и учить дисциплине. И я дам таких солдат тому, кто хорошо заплатит.

— То есть те люди… — взмахнул рукою.

— Именно! Я нашел рецепт тинктуры, что превращает простого человека в не знающую жалости машину для убийства. Испытал рецепт на жителях одного из сел…

— Тех, что пропали, — покивал я.

— Точно! — хлопнул в ладони. — Тинктура приводит также к абсолютной зависимости. Если не дать ее людям вовремя, станут выть от боли, молить… Сделают все за следующую порцию! Именно таким образом ты получаешь над ними полную власть…

— Очень умно, доктор. Удивляюсь вашим успехам.

Он просиял и удобней устроился в кресле:

— Экстракт действует лишь несколько часов, а потом вызывает слабость и потерю сознания, но полагаю, что еще его доработаю. — Тут он задумался и забормотал что-то самому себе, а потом поднял взгляд. Глаза блестели как у сумасшедшего. — Можете ли охватить это своим разумом, господин инквизитор? Тысячи селян, превращенных в верных и безжалостных воителей? В приступе ярости раздирающих врага? Они не заменят дисциплинированной армии, не победят обученных наемников, но откроют новую страницу военного искусства…

— Эти ваши совершенные солдаты, — засмеялся я. — Мои люди как раз топят в болоте их трупы.

— Человече! Я нынче успел дать экстракт лишь двоим из моих людей. Остальные отдыхали после проведенного эксперимента…

Да уж, интересно этот мерзавец называет уничтожение целого села. Я всегда говорил, что ученые не грешат излишней любовью к ближнему, но Корнелиус превосходил все ожидания.

— Бегающие в безумии идиоты — это и есть твое непобедимое войско, доктор?

— Вообрази себе тысячи, десятки тысяч таких людей… — прикрыл мечтательно глаза, — как опустошают селения врага… питаются останками, не чувствуют боли и страха, а может, даже не нуждаются в отдыхе, поскольку, думаю, удастся подправить рецепт. Да идет ли речь только о преимуществе в сражениях? Нет, инквизитор! Речь идет об устрашении врага, о том, чтобы тот обессилел от страха перед кошмаром, что придет на его землю! Эти люди, измененные силой моей тинктуры, станут сеятелями ужаса. Ужаса, которого еще не видывал мир!