Необразованные приезжие из восточной Европы по старинке любили приодеться в теплые шубы и дубленки, ведь у них на родине царили сорокоградусные морозы. Но тут, в избалованном теплой погодой мире, не знали, что такое настоящий холод и пурга.

Европейское сообщество защитников среды привезло в Баварию представителя дикого племени с берегов далекой Амазонки как пример родства человека с природой. Они не знали, что иногда он баловался людоедством согласно древним обычаям своего народа.

Этих исследователей радовало, что индейцы ходили полностью обнаженными и в основном употребляли в пищу фрукты и корнеплоды.

Но защитники природы не догадались, что во время их пребывания вождь наложил табу на употребление в пищу мясного. Во время последней стычки с соседним племенем победителям досталось много провианта в виде пленников, и некоторые воины объелись и захворали. Вождь одновременно исполнял роль шамана и считался тут лучшим знахарем, поэтому он и посадил всех на жесткую диету.

Тарири был самой обычной, не очень свежей пятидесятилетней живой консервой. Его не успели съесть, и он покорно ждал своего часа, но тут ему спасло провидение. Вождь, уберегая соплеменников от соблазна нарушить диету, подарил его на прощание пришельцам за то, что те привезли всякого бесполезного барахла – трусов, маек и бюстгальтеров.

Когда Тарири попал в Лиму, он был поражен количеством народа. А небоскребы напоминали ему термитники. Его одели в потертые джинсы и майку с портретом Че Гевары и обычные кроссовки. Внешним видом он совершенно не отличался от цивилизованных индейцев этого города.

Полет на самолете привел его в трепет. Конечно, он держался как мужчина, но первые три часа глаза не открывал. И только когда симпатичная стюардесса принесла к его креслу поднос с обедом, у исследователей зародилось подозрение, что некоторые все же там в джунглях мясо едят.

Тарири первым делом расправился с толстой куриной ножкой, съел кусок хлеба, а потом уже принялся за салат и сладкое. И только после этого украдкой посмотрел в иллюминатор. Под ними простирался безбрежный океан и облака. Ему уже было не страшно, он успокоился и заснул.

Ему снилась его сельва, маленькие домики, покрытые пальмовыми листьями, и любимая жена.

Когда он проснулся, с сожалением подумал, что его жену, наверное, забрал себе его брат, а может, и вождь. Ведь там, в племени, думают, что его давно уже нет в живых. Но он успокоил себя: главное, что он жив, а там видно будет.

Эйфелева башня произвела на него сильное впечатление (у одного из его соплеменников была майка с ее изображением), он попросил разрешения на нее залезть, прикидывая в уме, сколько на это уйдет времени. Но его подвели к лифту, и через несколько минут он был на самой вершине.

В какую бы сторону Тарири ни смотрел – не было конца-края домам, внизу извивалась река, по которой плавали огромные лодки, полные людей.

Ему объяснили, что в них плывут обычные туристы и по пути осматривают достопримечательности, указывая ему сверху на Лувр и другие дворцы. Он попросился на корабль.

Был уже вечер, подсвеченная набережная Сены казалась сказочной. Тарири уже две недели осматривал Париж и его окрестности. Три раза его привозили на лекции «зеленого» движения, где он через переводчика, очень просто и доходчиво рассказывал присутствующим о быте своего племени. И только сегодня ему сказали, что утром на поезде уезжают с ним в Мюнхен, чтобы объяснить немцам-технократам, как надо жить. Тарири это было не очень интересно, но ужасно хотелось прокатиться на красивом поезде. Ему уже надоели эти каменные дома, он мечтал увидеть родные джунгли и поесть свеженького мяса. Последний раз он ел курицу еще над океаном, а его новые соплеменники были строгие вегетарианцы. Увидев однажды, как машина сбила зазевавшегося пешехода, после чего беднягу упаковали в пластиковый мешок, он подумал: «У, какие хитрые белые охотники! Придумали разные правила, а кто нарушил – раз его на машине, и потом, наверное, тихонько съедят!» – и сглотнул слюну.

Поезд по рельсам почти летел. Когда на пути он проскакивал туннель, у Тарири от резкого перепада давления закладывало уши, и он недовольно морщился. Но было совсем не страшно, пассажиры сидели в мягких креслах и жевали вегетарианские бутерброды, которые он уже просто ненавидел, но очень боялся попросить мяса. Ему переводили, о чем эти люди говорили на лекциях.

Он понял, что они не любили мясоедов, поэтому решил притворяться и даже говорил, что у них там, в джунглях, живность тоже не едят.

Все одобрительно хлопали в ладоши и кричали: «За решетку убийц животных!» Он тоже хлопал, жалко улыбаясь, а сам думал: «Даже если будут мучить, не признаюсь!»

На станции их встречала целая делегация, был даже бургомистр.

За него зеленые голосовали на выборах, он пообещал есть только овощи и фрукты. На работе его никто не видел потребляющим мясное, а по вечерам он от души оттягивался на добротной немецкой колбаске и вкусных отбивных.

Тарири поселили в домике для приема почетных гостей Мюнхена, в самом центре города. Уже на следующий день он рассказывал на лекции, как они там управляются со своим бытом в Амазонии. Все очень радовались, ему в очередной раз хлопали и ругали мясоедов.

В это время как раз проходил один из самых значимых праздников этих мест – Октоберфест, где народ обпивался пивом и объедался великолепными баварскими колбасками, зажаренными целиком свиньями и быками, а сколько кур, индеек и прочей живности исчезало в бездонных желудках!..

Зеленые решили выступить во время праздника и объяснить собравшимся, как все это нехорошо, ну и, конечно, представить слушателям Тарири. Трибуну установили недалеко от центрального павильона, в самом центре пивного поля, заранее арендовав место.

Тарири шел среди сотен умопомрачительных ароматов, запах жареного мяса сводил его с ума. Его попечители решили угостить Тарири большой кружкой пива. Выпив половину кружки, он до ужаса захотел мяса и под предлогом поиска туалета скрылся за дверями пивной палатки.

Его нашли через два часа, за столом с веселыми баварцами, которые угощали Тарири колбасками и жареным мясом быка. Он смотрел на своих новых друзей влюбленными глазами и без передышки ел. А те только и успевали заказывать ему все новые и новые порции, которые подносили грудастые немки. Его живот непомерно раздулся, и он, наконец, стал похож на своих сородичей, когда те от души объедались мясом после победы над съедобным врагом.

Выступление Тарири отменили. Расстроенные активисты вегетарианства начинали понемногу осознавать свою ошибку и подумывать, не отправить ли его домой. Единственным препятствием было отсутствие денег. Комитет по защите окружающей среды прекратил финансирование их проекта в связи с разразившимся в Европе кризисом. Власти Мюнхена не собирались возиться с аборигеном, и вскоре его выселили из предоставленного ему помещения.

Следующие четыре месяца он прожил в маленькой однокомнатной квартире во Франкфурте-на-Майне, принадлежавшей одному из членов экспедиции. За это недолгое время он научился пользоваться кухонными приборами и принадлежностями и уже знал с три сотни немецких слов, которые ему отлично помогали ориентироваться в этой непривычной для него жизни. Человечинки ему уже совсем не хотелось, мясная продукция была в изобилии, и все было намного вкуснее. Ну, если только как дань традиции, он, может быть, и отведал бы кусочек, но здешние законы это строго запрещали. Тарири был законопослушным малым, он даже у себя в джунглях подчинялся всем обычаям и запретам.