Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поселок являл собой унылое зрелище. Когда-то здесь былафабрика, впрочем, стены до сих пор стоят, но от всего прочего мало чегоосталось. Поселок вырос при фабрике, если фабрика закрыта, то, понятное дело,работы никакой, кормились здесь тем, чего давала река, в основномбраконьерничали, но кто ж за это осудит людей, жить-то надо. Дед неоднократноначинал борьбу с браконьерством, обычно по весне. Сети изымали, штрафыприсуждали, грозились конфисковать лодки, правда, до этого не доходило. Парураз я здесь была по долгу прежней службы у Деда, и кабинет участкового нашлабез проблем, он размещался в здании поселкового совета. Участковый, дядька летпятидесяти, читал газету, сидя возле окна, которое не мешало бы помыть.Услышав, как скрипнула дверь, он повернулся и снял очки. Меня он, конечно,узнал, я замечала, что у жителей таких вот поселков исключительно хорошаяпамять на лица, может, потому, что людей вокруг немного и новый человек сразуобращает на себя внимание. Дядька несколько удивился, увидев меня, должно быть,ожидал приезда кого-то из милиции. Однако он был человеком старой закалки исвято верил, что начальству видней, оттого словесно сомнений не высказал.
– Здравствуйте, Федор Иванович, – поприветствовалаего я. Он поднялся, я протянула руку, и он неловко пожал ее. – РязанцеваОльга Сергеевна. Нас с вами знакомили в прошлом году, помните?
– Как же, конечно, помню. Вот, присаживайтесь.
– Вас предупреждали о моем приезде?
– Так точно. Жду с самого утра. Матери мальчонкисказал, чтоб никуда… Ждут.
– Тогда, может, сразу и пойдем?
– Конечно. – Он торопливо пошел к двери, хотелвыйти первым, вспомнил про хорошие манеры, засуетился, пропуская меня вперед, имы наконец покинули помещение.
Идти пришлось недалеко, возле двухэтажного типового дома уподъезда на лавочке сидела женщина лет тридцати и перебирала щавель.
– Вот, знакомьтесь, – кашлянув, начал ФедорИванович. – Это Мария Потапова, мать Антона. А это вот из областногоцентра, – с легкой запинкой сообщил он, кивнув на меня. – ОльгаСергеевна.
Женщина подвинулась, давая мне место на скамейке, затемприподнялась и зычно крикнула:
– Антон!
Звать пришлось трижды, пока в поле нашего зрения не возникмальчишка лет семи-восьми на велосипеде. Велосипед был ему явно не по росту,но управлял он им мастерски. Мальчишка лихо затормозил и сказал с гордойулыбкой:
– Здрасьте.
– Привет, – улыбнулась я.
Веснушчатый рыжий пацан сразу мне понравился. Участковыйповторил церемонию приветствия, мальчишка скроил забавную рожицу, демонстрируясерьезность и внимание, но с велосипеда не слез, умудряясь сохранятьравновесие, не касаясь ногой асфальта.
– Рассказывай, – кивнула я, по достоинству оценивчужое мастерство.
– Про кого, про дядьку? Так я уже рассказывал.
– Еще раз расскажи.
– Ладно, – пожал он плечами. – Дядька не налодке приплыл, а сам по себе. Лодки не было, я там все кусты облазил. Уж я былодку не проглядел. Только не было ее. Значит, он своим ходом. Из реки вышелв маске, но без ласт. Еще у него мешок был, вроде рюкзака, непромокаемый, инадет задом наперед.
– Большой рюкзак?
– Не-а, маленький, вот такой. – Он раздвинул руки,рюкзак по величине скорее детский.
– И что дядька?
– Ничего. Из воды вышел и по тропинке в заросли пошел.Больше я его не видел.
– А описать ты его сможешь? Как он выглядел?
– Обыкновенно. Маска у него была оранжевая и трубка вполоску.
– Высокий или коротышка?
– Не-а, обыкновенный. Как папка.
– В папке его метр восемьдесят росту, – сообщилучастковый, кашлянув, сам он ростом похвастаться не мог.
– Может, еще чего запомнил? Может, шрам у него на телебыл или татуировка?
– Не видел. Я его не разглядывал. Мы с Вадиком виндейцев играли, я спрятался, он меня искал, а до этого я его искал, вот весьберег там и облазил, оттого и говорю: лодки не было точно. Дядька приплылсвоим ходом.
– Может, лодка была на другой стороне, а сюда он пришелискупаться.
– Да там никто не плавает, дно вязкое и заросли,подход плохой. А чуть подальше пляж, – толково разъяснил мальчишка,продолжая балансировать на велосипеде.
– Кроме вас, отдыхающих на острове не заметили? –обратилась я к женщине.
– На яхте подходили к пирсу. Муж видел. Компаниячеловек десять. А так никого. Сейчас на остров не больно ходят, тут вон своярека под боком, чего же бензин тратить? К нам мужнин брат приехал из Нижнего, ссемьей, вот и выбрались детей порадовать, да и самим интересно. Володя,брат-то, первый раз на Губе, ну и обежал весь остров. Никого там не было, онеще радовался, мол, точно на необитаемом острове, потом яхта подошла, но мыдруг другу не мешали. А знаете, я ведь его видела, – вдруг заявилаженщина.
– Кого? – не поняла я.
– Ну, мужчину, про которого Антошка говорит. Точно,маска оранжевая на шее висела. Вот сын сказал, я и вспомнила, а сначала-тодумала, это с яхты кто-то, они по острову все бродили.
– Подождите, вы видели этого человека уже после приходаяхты?
– Да. Я в туалет пошла, в заросли, там тропинка. Вдругвижу, мужчина идет, неудобно, я и затаилась. Он спустился к берегу, гдезаросли, справа от пристани, а внизу пляж, там никого не было, туда и шел,наверное, поплавать хотел. Я думала, кто-то с яхты, – повторилаона, – но маска точно оранжевая.
– А ты дядьку видел до прихода яхты? – спросила яАнтона.
– Ага. На яхту мы тоже бегали смотреть, но позднее.Там еще пацаны из Черкасова на пристани рыбачили.
– А дядьку больше не видел?
– Не-а. Уплыл, наверное. Что ему одному целый деньделать? Да и есть, поди, охота, а рюкзак у него маленький, много еды не наберешь.
– Вы мужчину тоже не разглядели? – на всякийслучай спросила я Потапову.
– Где мне его разглядывать было… волосы у негокрасивые: до плеч и кудрявые, кольцами вьются.
– Темные или светлые?
– Светлые.