Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь сомнения оставили меня, ни у кого из мужчин, чтоприбыли на яхте, светлых до плеч волос не было. Мачо волосаты, но брюнеты,причем жгучие, у остальных короткие стрижки. Значит, был на острове ещемужчина, который потом, скорее всего, оказался на яхте. Хотя ничто не мешаетему быть туристом, проводящим в одиночестве выходной на острове. Но что-топодсказывало мне: я на верном пути. Однако бывает, что мое шестое чувствошутит со мной шутки.
Задав еще несколько вопросов, скорее для порядка, кпримеру, сможет ли женщина узнать того парня, на что женщина задумалась иответила: “Разве что по волосам, если со спины увижу”, я простилась и всопровождении Федора Ивановича направилась к своей машине. Времени я потеряламного, но все же не совсем впустую.
В город я вернулась после обеда. Еще в дороге меня засталзвонок Вешнякова.
– Начальству моему шею намылили, а начальство,соответственно, мне. Еще указали на недопустимость моего поведения, мол,случайные люди… Слышишь? Случайные люди – это ты. Так рассвирепели, я уждумал, от дела отстранят, вот было бы счастье…
– Не повезло?
– А когда мне везло?
– С Тагаевым говорил по поводу его гостевания вквартире Веры?
– Нет. И не подумаю, пока чего-нибудь существенного ненакопаю. Что пацан?
– Похоже, был на острове дядя, отдыхал в одиночестве.Мать мальчишки тоже его видела, примет никаких, кроме того, что волосыкрасивые: до плеч и кольцами вьются. В общем, надо искать блондина с роскошнымиволосами, рост примерно метр восемьдесят.
– И всех делов-то? Найдем в три счета.
Настроение Вешнякова мне было понятно, и я лишь покаянновздохнула.
– Ты пока у меня не появляйся, – тоже вздохнулон. – И вообще, в самом деле поаккуратней. Если Тагаев… ты женщина, и ябоюсь подумать…
– Курица не птица, баба не человек, – изрекла я.
– Дура ты, Ольга, – в сердцах заявил Вешняков, ая, вернувшись в город, отправилась по злачным местам с фотографиями Анны иВеры. Я ничуть не сомневалась, что ребята Лялина проделают все это лучше меня,но чем-то занять себя надо?
Один кабак сменял другой, а толку от этого не было никакого,то есть говорили со мной охотно, потому что во многих заведениях я была своимчеловеком, и Веру тоже знали, но на вопрос: с кем она была, пожимали плечами, смужчинами, разными, а с кем конкретно – ни-ни, такое беспамятство на людейнападало, что просто беда. Сашка с удивлением поглядывал на меня из сумки идаже выказал беспокойство, наверное, решил, что я вернулась к прежнимпривычкам. Я и в самом деле подумывала, а не выпить ли, то есть, не напиться лиот души, раз все в моей жизни так нескладно: Дед, да еще эти убийства… Дед,кстати, объявился часам к трем.
– Сегодня заехать не смогу, – сообщил он коротко, –два дня буду в Москве.
– Ага, – буркнула я.
– Что “ага”?
– Ага, в смысле счастливого пути.
– Хорошо, я сейчас приеду.
– Ты же знаешь, больше всего на свете я не люблюжертвы, как свои, так и чужие. Пару дней я и без тебя проживу.
– Я люблю тебя, – сказал он совсем другим тоном,надо полагать, в этом месте мне надлежало расплакаться и почувствовать себясчастливой, но странное дело, счастьем даже и не пахло, а реветь мне совершенноне хотелось.
– Я тебя тоже, – бодро ответила я, хотела заказатьмартини, но наш разговор отбил охоту и к выпивке.
И вновь пошли мы с Сашкой из одного кабака в другой, пока неоказались в заведении моего приятеля Володи, известное потрясающим мужскимстриптизом. Было время, я проводила здесь все свои вечера, в основном потому,что Вовка кормил бесплатно по доброте душевной или по какой-то иной причине, кпримеру, видел во мне власть, точнее, человека, ей прислуживающего. Впрочем,шоу мне тоже нравилось, в особенности один стриптизер по имени Спартак. Правда,уже полгода, как он не работал, сменил профессию. Сюда я в настоящий моментзабрела, что называется, “по дороге”. Если Вера здесь и появлялась, то Тагаеввряд ли. Он не производил впечатления человека, падкого до мужского стриптиза.Сашка, сообразив, куда мы идем, радостно тявкнул. Здесь его любили и считалиумнейшей собакой, что было, кстати, истиной, не требующей доказательств.Парень, дежуривший у двери, весело меня поприветствовал. Пока я заходила вдамскую комнату, чтобы придать себе вид кокетливой дамочки, в холле появилсяВолодя, раскинул руки и пропел:
– Кого я вижу. А похорошела как… красавица…Венера. – Мы обнялись и расцеловались. – Рад, что не забыла меня.Ужинать будешь?
– Не откажусь.
– В зале или в кабинете?
– Лучше у тебя.
– С тех пор как от нас ушел Спартак, смотреть особо нена что. Правда, пара ребят подают надежды. Не хочешь взглянуть?
– В другой раз.
– Ага, – кивнул Володя и едва заметно нахмурился.Мы прошли в его кабинет, у окна стоял столик, который быстро сервировали.Когда официант ушел, мы выпили по рюмке, и Володя сказал: – Ну, если стриптизтебя не интересует, значит, ты по делу.
– Брось, какие у меня теперь дела? Так… любопытство.
– Я слышал, девку зарезали и ты там каким-то боком…
– Точно, – не стала я лукавить и выложила на столфотографию Анны, а через минуту смогла убедиться, как затейливо переплетаютсянити судеб, или что там еще может переплетаться на небесах? Словом, где неждала, там и натолкнулась на золотую жилу.
– Я ее знаю, – кивнул Володя, взяв фото в руки. –Захаживала. Вместе со своей подругой, Веркой. Черт, фамилию не помню, муж унее был большой шишкой, но умер, уже давно.
– Нежданова, – подсказала я.
– Точно.
– Она бывала здесь?
– Спрашиваешь. Каждый вечер, ну, может, япреувеличиваю, во всяком случае, часто. Странно, что ты ее не помнишь, дамочказаметная. Свербит в одном месте, вот и цеплялась к моим парням. Ты знаешь, я наэто сквозь пальцы смотрю, если не здесь, то ради бога, меня не касается. ПотомВерка вдруг к нам ходить перестала, мне сказали, подалась в “Амазонку”, там шоулесбиянок. Вообще она на этом деле была помешана. Где-то с месяц опять у насобъявилась, запала тут на одного парня, на Эдика, блондин, высокий, еще волосыв косу заплетает.
– Помню.
– Ну, вот… Я слышал, ее тоже?..
– Да. Сначала Анну, потом ее.